— Да. Ее убили в подъезде, куда она, судя по всему, забрела из-за того, что почувствовала себя плохо после неудачно сделанного аборта. Наши эксперты считают, что у нее открылось кровотечение и упало давление. Видимо, она надеялась получить помощь от жителей подъезда, а вместо этого стала жертвой ограбления. И грабитель ее добил.

— Да уж, стечение обстоятельств… — пробормотал Мономах. — А почему она пошла в дом, а не позвонила матери?

— Мать понятия не имела о ее беременности! Видимо, девочка так боялась ее разочаровать, что даже в критической ситуации не решилась это сделать.

— На каком она была сроке?

— Тринадцать недель.

— И мать не заметила?!

— Юля носила свободную подростковую одежду, да и с матерью почти не виделась — так, привет-пока. Честно говоря, мне это тоже непонятно, но кто я такая, чтобы судить других? Вот вы много времени проводили с сыном, когда он был маленьким?

— Артема вырастили мои родители, если быть до конца откровенным.

— А его мать?

— Мы развелись через год после его рождения, и она была не менее занята, чем я!

— Ну вот, а у Анны, видимо, нет родных, которые могли бы проследить за девочкой. Но у кого-то Юля должна была попросить помощи, и я предполагаю, что она могла позвонить отцу ребенка.

— Так вы думаете, любовник ее убил? Есть предположения, кто он?

— Предположение есть, но я не уверена, что он приложил руку к ее гибели. Если я права, он виноват лишь в том, что заделал несовершеннолетней девчонке ребенка и отправил ее на аборт.

— Ладно, а как же другие?

— В деле всплыло новое обстоятельство, и я надеюсь, оно поможет разобраться. Меня смущает только одна из оставшихся жертв, некая Антонина Гуревич. В отличие от остальных, она не была убита. Подозреваю, что ее, как и Иродову, выставили на улицу, поняв, что аборт прошел неудачно.

— А где ее нашли? — поинтересовался Мономах. — Странно, что никто не обратил внимания и не оказал помощь!

— Ее обнаружили на скамейке в скверике. Там рядом нет никакой больницы, с одной стороны — недостроенный торговый центр, с другой — стоматологическая клиника. Нашли под утро, а в это время народу на улицах не слишком много…

— Вы сказали — стоматологическая клиника?

Алле почудилось, что голос Мономаха дрогнул.

— Да, а что такое?

— Как она называется?

— Правду сказать, не помню. Могу посмотреть, но видеозаписи с камер наружного наблюдения были сняты, и на них ничего подозрительного нет… А в чем дело?

— Нет, ничего, я так спросил.

Алле показалось, что Мономах не просто так задал этот вопрос. С другой стороны, она могла ошибаться.

* * *

Глядя на коренастого мужчину средних лет, стоящего у ограды, возле которой скапливались продуктовые тележки, Антон думал, что после увольнения из салона Джамалии Егор Колыманов недолго маялся без дела. Зарплата в супермаркете наверняка раза в два ниже, зато спокойно. Если не считать воришек, которые так и норовят пронести что-то мимо бдительного ока охранника.

Приблизившись, Шеин раскрыл книжечку работника СК.

— Ого! — присвистнул Колыманов. — Что я натворил?

— Надеюсь, ничего подсудного, — ответил Антон. — Или я ошибаюсь?

— Вам виднее! Так чем обязан?

— Это касается вашего прежнего места работы.

— Какого именно?

— У вас их было много?

— И не сосчитать!

— Салон Джамалии помните?

— Еще бы, разве такое забудешь — самое странное местечко из всех!

— Почему?

— Я в жизни не думал, что такое количество людей верит в сказки да еще и готовы платить за них бабки!

— А вы, значит, не верите, что Джамалия и ее служащие обладают сверхъестественными способностями?

— Определенные способности у Джамалии точно имелись: она отлично разбиралась в бизнесе и финансах, а также проявляла изобретательность в добывании сведений!

— Каких таких сведений?

— Я проработал у нее полтора года и за это время успел вникнуть в кое-какие тонкости дела. Джамалия умела пустить пыль в глаза!

— В смысле?

— Она… слушайте, а вы зачем пришли-то? — внезапно спохватился Колыманов. — Убийцу Джамалии ведь поймали?

— Давайте вернемся к тому, о чем вы начали говорить, ладно? — попросил Антон. — О пыли в глаза.

— Ну… Джамалия содержала целый штат компьютерщиков. Хакеров, если уж начистоту.

— Зачем?

— Клиенты записывались в салоны по телефону, сразу никого не принимали. Между звонком и визитом проходило дня три, не меньше. За это время ребята успевали нарыть в соцсетях все, что можно, о человеке, записавшемся на прием. Они взламывали аккаунты, читали переписку, видели личные, даже интимные фотки… Удивительно, как людям неймется выкладывать свою подноготную в общий доступ!

— Не в общий — вы же сами сказали, что приходилось взламывать аккаунты!

— Да какая разница? Ну, я могу еще понять, если ты хранишь компрометирующие снимки дома, под замком, но…

— Ладно, — перебил Антон, начавший понимать, к чему ведет Колыманов, — что происходило потом?

— А что — потом? — пожал плечами бывший охранник салона. — Приходил клиент или, гораздо чаще, клиентка, а Джамалия или любая другая колдунья с порога огорошивала ее всем, что успела узнать о ее прошлом. Представляете эффект?

— Да уж!

— А дальше срабатывал принцип: раз она знает все о твоем прошлом, значит, и будущее предскажет правильно!

— Вы хотите сказать, что работа салона была комбинацией психологических услуг и цыганского гадания?

— Точно! Большинство оставалось довольно: у Джамалии работали профессиональные психологи, она тщательно подбирала народ.

— В самом деле? — удивился Шеин. — А разве у Коробченко психологическое образование?

— У Лерки-то, которую вместе со мной турнули? Да нет у нее никакого образования, кроме школьного! Она только звонки могла принимать.

— Валерия дала мне понять, что Джамалия намеревалась позволить ей работать с клиентами.

— Ерунда! Джамалии требовался диплом какого-нибудь приличного учебного заведения и опыт работы по специальности. Лерка просто бесится, что брательник Джамалии выкинул ее вон.

— Он же и вас выкинул?

— Только я-то работу сразу нашел, а Лерка небось мается без дела! Я на Гуруля не в обиде, он за сеструху мстил. Хотя, по правде сказать, откуда мне было знать, что Широков опасен?

— Разве он не устроил дебош, когда ворвался в салон?