быстро, но сейчас его речь сильно замедлилась,— но Иисус никогда не подводил меня. Никогда. Да, Он взял к себе моих папу и маму, моих Руби и Бобби, моих Дзни и Фелицию. Всех их Он забрал от меня, всех моих братьев и сестер, кроме Илайджи. Господь дает и забирает. Но никогда Он не забирал Себя у меня, в этом и есть Благая весть. Да будет имя Его благословенно.

В гостиной воцарилась тишина. Кларенс и Харли, еле сдерживая чувства при виде слез отца, опустили головы в горьком молчании.

ГЛАВА 21

Кларенс вернулся домой из редакции довольно рано. Когда он въезжал во двор, то увидел, как Тай с тремя друзьями выходил из дома. Тай был оживлен, каким давно не был. Голос его звенел, балансируя между голосом взрослого и ребенка. Таю было четырнадцать лет, весь — локти, коленки и уши. Фигура нескладная, но худая и сильная. Кларенс наблюдал, как Тай достал из кармана синюю бейсболку и надел ее. На ней были буквы ВХ и цифры 187.

Кларенс узнал только одного из мальчиков — Джейсона, Тай общался с ним еще с детства. Джейсон изменился. Кларенсу не понравилось, как мальчики были одеты. Они выглядели как члены банды. Но с другой стороны, все дети в округе так одевались. Что тут скажешь?

«Тай, Джейсон, привет! Привет, парни!» — сказал Кларенс, стараясь, чтобы это звучало приветливее, чем он чувствовал.

122

Тай едва кивнул, остальные косо посмотрели на Кларенса, чтобы тот уловил их мысленный посыл: «Отвали, старик».

Кларенс вошел в дом, Женива поздоровалась с ним, они поцеловались.

— В последние дни я приглашала к нам Тая с друзьями после школы, — объяснила она, — я подумала, что раз уж он проводит с ними столько времени, то лучше познакомиться с ними поближе. Кажется, еда мне в этом помогает: чем больше я их угощаю, тем больше их приходит в гости.

— Это же подростки, — сказал Кларенс.

— Они как саранча. Едва я успеваю положить еду, как она исчезает. Счета за еду почти астрономические. У Тая обмен веществ, как у волчонка. Я думала, ты много ешь — а это действительно так, — но он оставил тебя далеко позади. Да и Джона не отстает.

— Он же растет — ему почти двенадцать. Я по-прежнему считаю, что ему здесь не место.

— Его место с его семьей, — сказала Женива, — знаешь, когда Тай с друзьями, я вижу, как он улыбается по-настоящему. Я была в шоке — уже месяцами не видела его улыбающимся, с самых похорон. Помнишь, какая широкая у него была улыбка? Сейчас он весел только вместе с друзьями. Боюсь, Кларенс, мы его теряем.

— Вряд ли он когда-либо был с нами. Но мы должны ему помочь. Я не собираюсь уступать банде подростков.

Женива собиралась что-то сказать, но передумала. Кларенс подошел к телефону и набрал номер.

— Олли? Ты работал с бандами в Лос-Анджелесе, да? У меня тут проблема в семье, ну, ты знаешь — мой племянник. Мне нужна информация о группировках. Можешь просветить меня по некоторым вопросам? Да? Замечательно. Спасибо!

«Может быть, если я буду лучше понимать его мир, то смогу пробиться к нему не слишком поздно».

— Почитай нам, дед! — потребовала Кейша.

—• Дед?! Кого ты называешь дедом?!

— Нет, я хотела сказать «дедушка».

—- Ага, так-то лучше, да, так будет лучше. Старый дедушка всегда почитает своим внучатам. Чтение всегда в удовольствие, да. Но давайте вначале поставим какую-нибудь старую музыку для настроения, да.

Обадиа Абернати медленно пошел к стереоустановке. На самом верху стояла вертушка, которой только он и пользовался. Когда весь мир перешел с кассет на компакт-диски, он еще не перешел от пластинок к кассетам. Его музыка была на пластинках. Он поставил для Кейши и Селесте джаз. Он слушал Дюка Эллингтона, Нэт Кинг Коула и Луи Армстронга. Дети были еще слишком малы, чтобы определить, нравится ли им такая музыка.

— Дети, вы знаете, почему для черных так много значит музыка?

— Почему, дедушка?

— Потому что она поднимает ввысь и уносит вдаль. С ее помощью можно выскользнуть из-под груза. Музыка дает крылья, — он сказал это с такой силой, что дети запомнили его слова навсегда, хотя услышали об этом лишь однажды.

— Если обычная музыка так действует, то представьте, какова музыка Небес, где хоры ангелов и детей Божьих. По сравнению с ней музыка Ната Кинга Коула — скрежет ногтей по учебной доске.

— А черные и белые на небесах будут вместе? — спросила Селесте.

— Да, моя дорогая, думаю, вместе. Старина Джим Кроу не будет там в почете. Может, в аду и будет сегрегация, но на Небесах — нет. Те же столы яств и фонтаны напитков и для черных, и для белых, и для всех остальных. На небесах есть белые и в аду есть белые. На небесах есть черные и в аду есть черные. Так уж обстоит дело. Бог сотворил все цвета. Если для Него нет разницы, то и для нас тоже, — он зашелся в сильном и долгом кашле.

— Что с тобой, дедушка? — спросила Кейша.

— Старый дед пока в порядке. Хватит качать своими головами возле меня. Мне еще не время кормить собой цветы, вы же знаете. Со стариком не случится ничего такого, что нельзя было бы исправить с помощью воскрешения. Вот сейчас я бы с удовольствием подкрепился кукурузным хлебом с черным горошком. Скажите об этом своей маме, слышите?

Его глаза сверкнули, он всегда заразительно воздействовал на детей. И тут он запел во всю мощь стареньких легких: «Идите, возвестите с горы... Я свободен, свободен, свободен. Я умру до того, как стану рабом, и пойду домой к Иисусу, где буду свободен. Спустись пониже, прекрасная карета, приехавшая отвезти меня домой, спустись пониже, прекрасная карета, приехав-

124

шая увезти меня домой. Смотрю за Иордан, и что я вижу... О, Ханаан, дивный Ханаан, моя родина».

Обадиа вернулся мыслями в гостиную так же мгновенно, как и покинул ее.

— Так, посмотрим.