— Видишь обувь «Доктор Мартенс»? — Олли показал на их тяжелые ботинки со стальными носами. — Заметь, у того панка белые шнурки, знак превосходства и власти белых, а у другого — красные шнурки. Цвет крови. Значит, он пролил кровь за свое дело. А вон видишь — томный тип, прислонился к стене? У него железный крест. Видишь цифры 88?

— Да я видел такое раньше, это что? Номер улицы?

— Нет. Каждая восьмерка соответствует восьмой букве английского алфавита «Н», читается как «X», два «X» подряд — «Хайль Гитлер!»

Кларенс впился взглядом. Они ехали достаточно близко, чтобы увидеть большие татуировки: от свастики и ку-клукс-клановских капюшонов до символов викингов и маленьких кружочков с крестом посередине. В большинстве тату присутствовали три или четыре буквы.

— Что значит ВВБ?

— К сожалению, это не значит «вообще всё бесплатно». Этот союз белых студентов «Верховная власть белым».

— Посмотри туда, на свастику. Там действительно написано то, что я вижу? — спросил Кларенс.

Олли прищурил глаза и медленно прочел вслух: «Гитлер не довершил дело. Мы довершим».

— Ничего себе! — сказал Кларенс. — Почему никто просто не сотрет эти лозунги?

— Может, их и стирают. Но через несколько часов они снова появляются.

Кларенс рассматривал стены и членов банд.

— У типа в жакете от Ливайс тату с буквами ЗИЧП. Что это значит?

Олли замялся: «Защитник Истребителей Черных Парней».

Кларенс пристально изучал гангстера, потом граффити на стене за ним. Самыми приличными были «Прайд Белых» и «Ниггеры, берегитесь!»

Двое парней заметили Кларенса. Глянули на него с явным презрением. Тот, что помладше, пристально посмотрел на Кларенса, но затем ощутил дискомфорт, потому что черный в деловом костюме выдерживал его взгляд, не мигая. Парень не выдержал и отвел взгляд. Другой парень, накачанный, держался

128

напряженно. Встретил взгляд Кларенса и метнул ненависть из глаз. Сплюнул наземь.

Кларенс опустил свое окно.

— Тебе что-то не нравится?

— Тебе-то что, ниггер? — парень расплылся в дебильной ухмылке.

— Вы такие крутые панки, да? — сказал Кларенс.

— На тебя, чистильщик обуви, крутости хватит.

Одним плавным движением Кларенс выпрыгнул из машины. Парень помладше повернулся и бросился бежать. Накачанный нагнулся к ботинкам и вытащил нож.

Кларенс прикинул, не достать ли свой нож, но вспомнил об Олли. К тому же, он не нуждается в ноже, чтобы справиться с этим панком.

— Значит, на меня у тебя крутости хватит, — прошипел Кларенс, приближаясь к парню, — твоя мама вырастила идиота.

Вдруг Кларенс почувствовал, как кто-то обхватил его и увидел на себе пониже диафрагмы две руки, больно сжимающие. Словно профессиональный борец проводил маневр Геймильха.

— Кларенс! А ну в машину! — Олли никогда еще не говорил так повелительно, Кларенс неохотно послушался.

Вдруг парень шагнул к Олли.

— Попробуй сделать еще шажок, и упадешь на пол, пацан, — предупредил парня Олли, — будешь пахать землю своим личиком.

— Тут наша территория. Нам не нужны любители ниггеров.

— Ты говоришь с полицейским любителем ниггеров. Полиция Портленда, — Олли предъявил жетон, — весь город — твоя собственность или только этот угол?

— Мы будем владеть страной, мужик.

— Этого не будет, пока я в ней живу.

Двое других скинхедов подошли поближе, один из них тот, что убежал. Кларенс открыл дверь и собрался подойти к Олли.

— Оставайся на месте! — чуть повернувшись, крикнул ему Олли, не спуская глаз с окружающих его парней.

Воодушевившись присутствием своих, накачанный скинхед шагнул к Олли с ножом в руках. С быстротой молнии Олли выхватил правой рукой Зиг-Зауэр 38 Супер из плечевой кобуры под пиджаком. Направил его в лоб парня всего на расстоянии двух метров.

— Постарайся, чтобы мозги не попали на меня, панк, — сказал Олли, — ну, кто из вас, нацистских щенков, решится двинуться? У меня здесь девять пуль — по три на каждого из вас. Принимаю заявки: кто первый?

Все отступили, двое подняли руки, третий опустил нож.

— Так, пока арестовывать никого не буду, — сказал Олли, — но только попробуйте что-то выкинуть, и я передумаю. Ясно?

Они закивали. Олли шагнул назад и сел в машину. Он медленно тронулся. И он, и Кларенс сидели молча, следя глазами за скинхедами.

— Почему ты не арестовал их? — спросил Кларенс.

— Это хлопотнее для меня, чем для них. Я потрачу больше времени на писанину, чем они проведут в тюрьме. Причина для ареста? И потом — ты первый начал.

Кларенс опустил глаза.

— Это не игра, Кларенс. Если я слишком многого хочу, прося тебя не ввязываться в разборки с гангстерами, дай мне знать, хорошо? Придержи лошадей, а?

— Они — кучка расистов.

— Фу ты, ну да, конечно, они — расисты. Подумать только! Проснись и попей кофе, мистер Абернати. Большинство гангстеров — расисты. Это приходит с дележкой территории. Но из того, что они дебилы, не следует, что ты должен соревноваться с ними за звание главного дебила.

Они молчали по дороге в участок.

— Знаешь, Олли, — наконец сказал Кларенс, — ты меня удивил. Ты сильный, быстро двигаешься. Не успел я выйти из машины, как ты уже сграбастал меня.

— Ага, я так крут, что сам себе лечу зубы. Когда я родился, и доктор меня шлепнул, я стукнул его головой. Сделай вывод, мистер Абернати: связываться со мной — это все равно, что носить трусы из сыра, гуляя по крысиной аллее.

— А что за девчонки? — спросил Кларенс, указывая на стайку девушек, одетых кто в мини-юбки, кто в камуфляж, с железными крестами, знаками 88 и свастиками.

— О, страшное дело. Пылят сильнее, чем пирог из крошек. Девушки из банд для меня полнейшая загадка. Они так жаждут внимания парней из банд,