наверное, тащатся от вида этих мачо. Но парни просто пускают их по кругу, как бутылку дешевого вина. В бандах белых супримов девчонки более деятельны, чем в других. Считают, что их долг сражаться рядом с парнями в

130

грядущей расовой битве. Объявляют, что расовая война будет в 2020 году.

— Так скоро?

— Они заявляют, что Лос-анджелесские бунты были знаком того, чтобы вооружиться и приготовиться. Несколько лет назад, когда я допрашивал их по эфиопскому делу, они считали тех из банды, кто попал в тюрьму, узниками войны. А мертвых членов банды звали мучениками. Многие из них выживают и находятся в хорошей форме, потому что готовятся в солдаты. Это не шутка — они убийственно серьезны.

— А из какой банды они были?

— «Белая власть». А есть еще «Американская гордость белых», «100% Хонки», «Свастики», «Стрелы молний». Знаешь, ККК, Белое Арийское Сопротивление и Арийские Нации — более традиционные группы, но они, проводя набор, используют банды скинхедов. Есть еще некоторые, так называемых, христианские группировки — Церковь Творца, и еще парочка церквей. Посмотрим, что у нас тут за банда, — Олли указал на нескольких парней азиатского вида: они стояли, привалившись к стене, исписанной граффити, — мы въехали на территорию Красной кобры. В Л-А, представлены все азиатские банды: корейские, филиппинские, вьетнамские, камбоджийские и другие. И в Портленде их прибавляется. Азиатские группировки еще круче, чем испанские или черные. Если к ним попал — сильно повезет, если выберешься.

— Никогда не ездил через этот район города, — сказал Кларенс, — кажется, что банды нынче повсюду.

— Нет, просто они множатся, — ответил Олли, — самое худшее, что они становятся привычным явлением. Для жителей больших городов банды — это данность. С ними ничего не поделаешь. Самое разумное — окружить их флажками, держаться от них подальше. Это видно уже из того, что политики устраивают саммиты с лидерами группировок, чтобы проконсультироваться у тех, как контролировать рост насилия. В Чикаго один из лидеров группировки был даже избран в структуру власти. Я читал твою статью о том, что Норкост нанял членов банд для работы в его избирательной кампании. Я тебе говорю, это придает им респектабельности в глазах общества.

— Когда мне было столько лет, сколько Таю сейчас, я тусовался некоторое время с плохими парнями, — сказал Кларенс, — имел очень отдаленное отношение к жизни банды, никогда

131

не был поглощен ее деятельностью. Я удивляюсь, как дети могут погружаться в это безоглядно, когда заведомо известно, что банда искалечит их жизнь.

— Они не смотрят на это таким образом, — ответил Олли,

— войти в банду для них означает не проблему, а выход из проблемы. Если у ребенка нет отца, то в банде он найдет мужчин, чей образ может ассоциировать с отцом. Банда дает им ощущение принадлежности, как семья. Большинство из этих детей не чувствует, что у них есть хоть какой-то выбор. Банда дает им ощущение цели. Дети, чувствующие себя никем, вдруг начинают ощущать себя кем-то.

— Пастор Клэнси говорил об этом в церкви в воскресенье. Сказал, что банда дает им поддержку и товарищество, то чего не дают дома, в церкви или в школе. Даже клички, так или иначе, связаны с семьей: пай-мальчики, брат, кровь, кузен. Этим детям нужен кто-то больший и старший, кому можно верить и быть преданными. Это хорошо, но они не там ищут. Поэтому меня так тревожит мой племянник. Там, где он тусуется, много дурного.

— Там много всякого дикого. Вот смотри, — показал Олли,

— прическа, как красный зад макаки. Знаешь в чем корень проблемы?

— В чем же?

— В том, что парни носят серьги в ушах.

— Но это культурный аспект, а не корень проблемы, — заметил Кларенс.

— Да? А ты обратил внимание, что как только парни стали носить серьги, женщины стали делать тату? Поразмысли над этим, — Олли подмигнул.

— Да, смысл есть.

— Теперь ты — один из моих птенчиков, маленький Джи Си. Хочешь доказать, что ты настоящий парень их 60-х?

— Каэшна.

— Идет. Посмотри-ка на это, — Джи Си достал из-под кровати одну из коробок, в которых хранил свою коллекцию оружия. Извлек из коробки Смит-Вессон 9 мм из нержавеющей стали.

— Девятимиллиметровый. Один из моих парней достал это для меня в Л-А. С тех пор с ним не расстаюсь. На улицу его не выношу. Не хочу, чтобы его заполучил По-По.

132

— Круто, — нервничая Тай отдал игрушку обратно.

Джи Си взвел курок, прокрутил барабан, чтобы выпали все шесть пуль. Потом взял одну из упавших на кровать, и сказал:

— Вот что докажет, что ты — настоящий мужчина.

Джи Си засунул пулю в барабан, прокрутил барабан, как колесо фортуны. Он приставил револьвер вначале себе ко лбу, потом к правому виску, палец на курке.

Тайрон вскочил с кровати.

— Нет, брат, не делай так, не надо!

— Эй, парень, бояться нельзя, прослывешь трусом. Если ты знаешь, что выстрела не будет, его не будет, — Джи Си улыбнулся, глядя Таю прямо в глаза, и нажал на курок.

Раздался пустой щелчок. Тай вздрогнул, в глазах метался ужас. Он упал на кровать.

— Эй, мне тоже было страшно в первый раз, — сказал Джи Си, — теперь уже нет. Страха нет. Давай, попробуй сам.

— Ни за что.

— Давай, брат. Я думал, ты хотел стать одним из О’Джи. Скажу прямо — чтобы попасть туда, нужно кое-что делать.

— Да, но...

— Все прошли через это.

Вообще-то большинство из банды 60-х обошлись без этого, хотя Джи Си и заставил пятерых парней проделать такое в прошлом году. Настоящих выстрелов в присутствии Джи Си не случалось. Но однажды, когда парни проделывали эту игру сами, произошел смертельный выстрел.

—