— Ну ладно, — вдруг круто повернул разговор дон Роберт, — не будем трогать Харитона. Может быть, он и ни при чем… Я где-то читал, — добавил он иронически, — в отличие от собак, мы чаще рычим на своих, чем на чужих.

Дон Роберт налил пшеничной, как слезинка, смирновской водочки, и они выпили. Крякнув и закусив малосольным огурчиком, дон Роберт обнял за плечо Костю Грека.

— Не отчаивайся, что-нибудь придумаем. Не такой уж она, Серафима, черт, как его малюют.

Но Костя Грек знал характер дона Роберта: это не примирение… И если Харитон не оправдается, держись Грек… Дон Роберт шутить умел, но был не из тех, кто долго шутит…

Дон Роберт собирался уезжать, когда секретарша, молоденькая цветущая Нина, принесла ему письмо.

Взяв ножницы и разрезав конверт, дон Роберт изрядно удивился, узнав знакомый почерк. Писал давно забытый им приятель. Дон Роберт с усмешкой сел в кресло.

— Помилуйте… еще помнит?!

…Худощавый, в строгом костюме с галстуком, Игорек был его приятелем по комсомольской работе. Вместе в бытность шлялись по загородным вечеринкам, вместе выискивали спонсоров, когда раскручивали какой-нибудь посредственный комсомольский ансамбль…

Это была середина горбачевской перестройки, когда семена проросли в благодатной почве. Жизнь, казалось, была пропитана эйфорией свободы, тогда старые идеалы сворачивались, а новые тонули в открывающейся коммерции. По улицам уже шныряли импортные машины, и мальчики, подражая иноземным фэнам мужского пола, балдели от красивой, сногсшибательной жизни, которая, как из рога изобилия, лилась из видака.

Сладкие грезы будоражили молодых людей, они хотели теперь только деньги, много денег, и не хотели быть дураками. Тогда при обкомах комсомола пачками возникали различные рекламно-информационные и коммерческие центры — конечно, лишь для того, чтобы активизировать молодежь в перестройке… и молодые журналисты и работники обкомов ринулись в кипучий бизнес. Росли непонятные молодежные фирмы. Шла скупка и перепродажа машин, и незаконные премии и зарплата сразу подпрыгнула до пятидесяти тысяч рублей…

Игорек — хват, он уже начальник коммерческого отдела. Молодой человек неожиданно превратился в босса. Сунув какому-то институту компьютеры, он беззастенчиво положил разницу в карман. Господи, если в видаках легко грабили, еще легче убивали, то упражнения Игорька казались совершенно невинными. Он заключал какие-то фиктивные договора и клал в карман деньги за компьютеры, которых никто и в глаза не видел…

У него уже было полмиллиона наличными.

У Игорька теперь личный шофер и телохранитель. Местные жуки меняли ему деньги на злоты, бонны и доллары. Он уже снимал в центре отдельную меблированную квартиру с лепными потолками и, купив божественную видеоаппаратуру, водил девочек развлекаться.

В планах он видел особняк с бассейном, личный самолет и встречи с западными министрами, с помощью которых он купит французскую автомобильную компанию.

О последних играх Игорька дон Роберт узнал из газет; когда его взяли под белые ручки, деньги он прокутил; с ним была какая-то тыщенка…

Он долго проходил психоэкспертизы, и суд то и дело переносился… Плакали полмиллиона.

Теперь неудачливый «бизнесмен» взывал о помощи. Он находился в исправительном лагере и, оказывается, писал авантюрный роман.

— Боже, теперь он ударился в меланхолию, — язвительно вздохнул дон Роберт и откинулся на кресло. — Каким был, таким и остался. Жизнь ничему не научила. Дешевка.

Много воды утекло с тех пор. Впрочем, сам дон Роберт не очень-то любил вспоминать те забавные времена. Ушли, да и бог с ними. От старых приятелей он давно открестился, старых друзей редко когда признавал, особенно, когда речь заходила о помощи; и потому что Роберт уже не был тем Робертом, и потому что многих он просто презирал: случайные людишки — один гонор при пустой голове…

Разорвав письмо и выбросив в корзину, он быстро о нем забыл. Помогать бывшему приятелю он не собирался.

У дона Роберта скверное настроение, и он взял на столе газету с гороскопом…

Весам рекомендовалось припрятанные в загашнике деньги разложить по разным местам, чтобы обнаруженная часть денег вызвала у родных легкое головокружение, а не счастливый обморок…

Между прочим, дон Роберт иногда поступал именно так. Он мысленно улыбнулся. Следующие строки его заинтересовали больше:

«Если у вас в голове возникли грандиозные планы, пусть там и остаются: реализовать сегодня вы их не сможете, но зато не растеряете».

Дон Роберт, прочитав, задумался.

Впрочем, было над чем. Вчера у «Космоса» налетчики Серафимы дали автоматную очередь по машине Кости Грека. Отделался испугом, но шофер ранен в руку.

К тому же звонила Лариса и умоляла забрать ее, хоть куда-нибудь…

Гороскоп не успокоил, а растравил рану… Неожиданно объявились Расул Абу и Костя Грек.

— Приезжайте, — коротко приказал по телефону дон Роберт и, медленно расхаживая по кабинету, стал их ждать. Ничто так сейчас на него не действовало, как сознание собственного бессилия. Он крутил в руке карандаш и думал о Серафиме. Было ясно одно — они ее недооценили.

На улице шел дождь, и Расул Абу и Костя Грек изрядно вымокли.

— А почему не в машине? — удивился дон Роберт.

Расул Абу пожал плечами, а Костя Грек, не отвечая на вопрос, оживленно передал вчерашнюю историю.

— Их трое. Выскочили перед машиной и резанули с ходу. Автомат у долговязого. Я его запомнил. Шофер сумел вывернуть машину, иначе хана.

— Что мыслишь? — хмуро бросил Расул Абу дону Роберту.

— Здесь, как белый день. Серафима объявила войну.

Дон Роберт поморщился, словно у него заныла щека. Воцарилась неприятная минута молчания. Ее нарушил Костя Грек:

— Забыл сказать, Харитон сдурел. Взял да и отрубил себе на левой руке палец… Говорит, в знак своей невиновности. Он не доносчик, не шкура.

У дона Роберта холодно сузились зрачки.

— Прискорбно, конечно, — медленно протянул он, словно жевал жвачку. — Но я завидую его мужеству. Скажи: я ему верю.

36

Предусмотрительность Мазоню не подвела. Лидер шакалов Сердюк вышел из больницы живым и невредимым и, конечно, был благодарен поддержке. Кресты и не пикнули. Мазоня сумел задобрить их, и они держали нейтралитет.

Мазоня гордился своей дипломатией. Ведь он не просто огородил себя от шакалов, но и сделал вчерашних врагов союзниками.

Сердюк сам вышел на Мазоню и предложил встретиться тайно. Кроме Федора Скирды, об этом никто не знал. Встречу назначили в домике у знакомого лесника. Тот, как и полагается, истопил баню и приготовил лесные дары: грибочки, ягоды, квас. Мазоня захватил с собой пару бутылок «Наполеона» — в подарок Сердюку.

Сердюк опоздал и долго извинялся и оправдывался. Мазоня отнесся к этому снисходительно.

— Да ладно. Пойдем в баню, паря.

Баня настоящая, русская, к тому же с березовым