— Запах насыщенный, фруктовый, с нотами ириса и сладких апельсинов, финал пряный.

Последовала хищная улыбка, обнажающая золотой зуб — точно настоящий.

— Знаете что? Когда много говоришь, пить хочется.

Холлидей вздохнул, извлек на свет еще одну десятку и бросил ее на стол.

Джонни Блю взглянул на купюру и снова посмотрел на Холлидея:

— Сильно хочется.

Холлидей повернулся к Джессике:

— Есть наличка? У меня только на карте осталось.

Джессика порылась в сумке и вытащила еще одну десятку. Джонни Блю кивнул и засунул деньги в карман. Осушив свой первый стакан, он придвинул к себе заказанный Холлидеем виски.

У столика мгновенно появилась рыжая девушка в черных трусиках и наброшенной прямо на голое тело алой рыболовной сети. На вытянутых пальцах у нее балансировал серебряный поднос, на который она и поставила опустевший стакан.

— Все в порядке, Джонни? — спросила она, оглядывая Джессику и Холлидея.

— Лучше не бывает, Лола, — откликнулся тот. — Будь паинькой, присмотри за моим виски, пока я перекурю, ладно?

— Конечно, Джонни.

Уходя, Лола бросила на них еще один любопытный взгляд.

— Вас правда зовут Джонни Блю?

— Да, зовут, и я откликаюсь, — он встал на ноги. — Пойдемте-ка выйдем.

Они миновали мужскую уборную и через черный ход вышли в какой-то переулок. Джонни подпер дверь куском разломанного кирпича.

— Чертовы правила, каждый раз, как захочешь курить, приходится выбираться наружу.

Он вытащил из нагрудного кармана пачку «Кэмела» и зажигалку, не предлагая Джессике или Холлидею присоединиться. Над входом мелькала уменьшенная копия парадной вывески, изображавшая желто-зеленую пальму. Падавшие на лицо Джонни отсветы придавали ему какую-то болезненную бледность.

— Так что вы хотите знать? — спросил он.

— Все, что вы сможете рассказать об Элеаноре Лавелль, — ответила Джессика.

Он щелкнул пальцами:

— Лавелль! Так вот оно что. Дайте-ка еще раз взглянуть на фото.

Холлидей отдал ему снимок, и тот поднес его поближе к вывеске.

— Да, она мне нравилась, — протянул Джонни. — Все свое, и волосы, и сиськи, и какие-то зачатки личности имелись. Бывало, пригласишь ее за столик, и есть вот какое-то такое чувство, что она не просто тебя терпит, а прямо наслаждается. Мне еще нравилось, что она представлялась настоящим именем, пусть оно было и довольно обычным. Терпеть не могу всех этих «Ангелочков» и «Коко».

— Долго она здесь проработала? — спросила Джессика.

— Год, что ли, — пожал плечами Джонни. Он еще раз затянулся сигаретой и нетерпеливо выдохнул воздух: — Когда ее прикончили, я прямо огорчился, хоть это и нельзя было назвать неожиданностью.

— Вас не удивило, что ее убили? — переспросил Холлидей.

— Хм, ну, я удивился, что ее так порезали. А вот то, что она снова во что-то вляпалась, как раз было в норме вещей.

— Это как? — уточнил Холлидей.

— Насколько я знал, платили ей тут прилично. Она нравилась целой куче парней. После каждого ее выступления деньги можно было метлой подметать. Только вот ей этого было недостаточно, если верить слухам.

— Что еще за слухи? — нахмурилась Джессика.

— Ну, я слышал, что она порой развлекалась с кем-нибудь из клиентов после работы. И уж поверьте, не просто танцами. Правда, точно я ничего такого не знаю, говорю только о том, что сам видел. Несколько раз ее поджидала машина. Пару раз на заднем сиденье действительно обнаруживался кто-нибудь из постоянных гостей.

— Она что, еще и проституткой была? — наигранно удивился Холлидей.

— Или не только. Впрочем, это все только слухи.

— О чем вы?

— Денежки она вымогала, — Джонни выбросил окурок. — Поговаривали, что у нее есть парень, который фотографировал ее с этими неудачниками на выходе из отелей. Не представляю, что бы сделали их жены, увидь они эти фотки.

— Вы узнаете этих людей?

Джессика вытащила из конверта несколько фотографий и передала их Джонни.

— Так, значит, все слухи были правдой? — рассмеялся тот. — Да, двух-трех узнаю. Имена, если что, не помню; я все-таки по девочкам.

Джессика указала на человека, который показался ей смутно знакомым:

— А это кто?

Джонни покачал головой.

— Этого не помню. Дело было давно, столько лиц перед глазами проплыло.

— А вас на снимках нет, — заметила она. — Вы что, никогда не переходили грань?

Он улыбнулся:

— Поверьте, я для этого слишком умен. В любом случае, как только поползли слухи, мы стали держаться подальше от Элеаноры.

— И поэтому она уволилась? — спросил Холлидей. — Или ее выгнали за попытки вытянуть у клиентов побольше денежек?

— Никто ее не выгонял, она сама ушла. Сказала, что бросает это все и переедет куда-то к парню, который обещал о ней заботиться.

— Его имени вы, наверное, тоже не помните? — поинтересовалась Джессика.

— Нет, конечно, не мое это было дело. Ну и правда лица только так перед глазами мелькают, особенно всех этих девочек. Вечно появляется кто-нибудь помоложе и поприятнее, а потом бац! — и твоих любимиц уже нет.

Он сверился с часами.

— Кстати о них: уже почти полночь, скоро выходит Клио. Перекур закончен.

Джонни открыл дверь и отбросил кирпич ногой. В последнюю секунду он обернулся и добавил:

— Она правда мне очень нравилась. Найдите этого ублюдка.

Дверь захлопнулась. Холлидей и Джессика молча обменялись взглядами. Мигала неоновая вывеска, глухо гудела из-за стены распаляющая музыка. Джессика приоткрыла рот, но еще до того, как она успела что-либо сказать, к ее губам прижались губы Холлидея — одновременно мягкие и невероятно напористые.

Джессика ответила на поцелуй. Холлидей прижал ее к стене; она почувствовала, как кирпичи грубо царапают кожу через ткань. Запустив руку ему в волосы, она притянула его еще ближе и прикусила ему губу. Он засунул руки ей под рубашку, а затем начал опускать их все ниже и ниже, прижимая ее к своему телу. Его губы устремились к ее шее; она услышала низкий нетерпеливый стон.

Не то место и не то время, — но тот мужчина.

Джессика широко распахнула глаза. У нее в голове мелькнула внезапная мысль. Она мягко оттолкнула Холлидея:

— Нельзя! По крайней мере, пока что.

Он взглянул на нее затуманенными от желания глазами, но кивнул и отстранился.

— Хорошо, пойдем, — понимающе отозвался он, взял ее за руку и повел к машине. Рядом с «Сильверадо» стоял «Понтиак». До мотеля они доехали в полной тишине.