После смерти Готхарда Кетлера в 1587 году герцогство унаследовали оба его сына, которые, согласно последней воле своего отца, разделили край на две части – Фридрих получил его восточную часть (Земгалию) вместе с Митавой, а Вильгельм – западную (собственно саму Курляндию) с замком Гольдинген в качестве резиденции. Подобный наследственный раздел сыграл решающую роль в развитии этих земель, начавшем с момента основания герцогства. Причем основополагающим фактором в данном процессе в Курляндии стало дворянство, ведь отношения герцога со своими вассалами являлись главной проблемой времен Курляндского герцогства. Причем победа немецкой знати с конституционно-исторической точки зрения поставила его на одну доску с Эстляндией и Лифляндией, с которыми оно объединилось лишь в 1795 году.

Положение курляндского дворянства, кроме «Привилегий Сигизмунда Августа», определяли гарантии, выданные Готхардом Кетлером 17 марта 1562 года, а также «Привилегии Готхарда» от 25 июня 1570 года, в которых ленные наделы признавались наследственным имуществом со свободным правом им распоряжаться и передавать по наследству по своему усмотрению. Дворяне получили полное право творить правосудие над крестьянами в своих поместьях по криминальным и гражданским делам, а введенная система налогообложения должна была стимулировать благосклонное отношение знати к правителю. Тем не менее ее право обращаться непосредственно к высшему сюзерену – польскому королю – при возникновении трений с герцогом подрывало основы государственности. Ведь в результате такой практики Польша получала возможность постоянно вмешиваться во внутренние дела Курляндии и препятствовать усилению власти герцога.

К обязанностям дворянства относилась прежде всего так называемая «росдинст» (повинность предоставлять для несения военной службы с оружием и на коне 200 всадников) и необходимость прибывать к своему сюзерену в течение определенного срока при смене хозяина ленного надела для подтверждения права владения (обязанность официального признания).

Сам же герцог обладал неограниченным правом распоряжаться только в своем лене, самом большом земельном наделе, служившем основой его экономического и политического положения в крае.

При этом урегулирование трений, возникавших при сборе суверенных и земских налогов, во многом зависело от позиции оберратов и краевых чиновников. Между тем центральные органы власти – верховный суд, управление делами, казначейство и консистория – постепенно развивались, а из прежних комтурств, фогств, областей и служб Германского ордена образовались местные органы управления – четыре обер-капитанства (Гольдингское, Тукумское, Митавское и Зельбургское), восемь капитанств (Виндавское, Гробинское, Дурбенское, Шрунденское, Фрауенбургское, Кандавское, Баускское и Добленское), а также двадцать семь политических «церковных приходов».

К числу важнейших вопросов, по которым возникали разногласия между правителем и дворянством, относилась проблема, связанная с замещением чиновничьих должностей, так как, в отличие от местного дворянства, герцог был заинтересован в привлечении к себе на службу иностранцев. По этому и другим конфликтным вопросам, в частности по созыву на службу в рамках «росдинста» без разрешения ландтага, обязательным поставкам товаров, праву герцога осуществлять правосудие над дворянами по криминальным делам, в 1606 году, казалось, удалось достичь взаимопонимания. Причем возобладала точка зрения герцога.

На самом же деле противоречия никуда не исчезли, и требовался только повод, чтобы конфликт разгорелся с новой силой. Можно сказать, что спровоцировал его сам герцог Вильгельм, который был человеком резким по своей натуре и склонным к принятию скоропалительных решений. Из-за раздоров с братьями Магнусом и Готхардом Нольде Вильгельм вскоре оказался в непримиримом антагонизме со знатью, искавшей и нашедшей поддержку в Варшаве. Тогда во время переговоров с ландтагом 10 августа 1615 года герцог приказал напасть ночью в Митаве на братьев Нольде, перевезти их в другое место и посадить под стражу. Однако по дороге они были убиты. В результате игра Вильгельма оказалась полностью проигранной – жалобы дворянства на обоих герцогов и герцогов на дворянство, посыпавшиеся в Варшаву, послужили для Польши, как верховного сюзерена, основанием для вмешательства.

Польская комиссия во главе с вендским католическим епископом Отто Шенкингом начала расследование в отношении обоих герцогов, закончившееся тем, что в 1616 году герцог Вильгельм был смещен и управление всей Курляндией и Семигалией получил Фридрих, сумевший доказать свою непричастность к делам брата. Тогда Вильгельм вступил в тесную связь со шведами, но его план вернуть себе трон с помощью Густава Адольфа вскоре рухнул. В таких условиях Фридрих подчинился решению второй польской комиссии, которая в 1617 году ввела в Курляндии отсутствовавшее в ней до той поры всеобщее земское право («Курляндский свод законов») и новый конституционный закон («Формулу управления»).

Конституция 1617 года, явившаяся основополагающей для всей дальнейшей истории герцогства, означала решающее усиление и укрепление власти дворянства. Отныне герцог обязывался согласовывать с ним все важные вопросы, а оберратами стали представители местной знати, которые заняли и другие высшие государственные должности. Смещение же оберратов, а также руководящих чиновников обер-капитанств и капитанств теперь разрешалось только по согласованию с оберратами и соответственно обер-капитанами. Вдобавок оберраты получили право по поручению знати напоминать герцогу о необходимости соблюдения свобод, прав и привилегий, выданных дворянству. Тем самым высшие государственные служащие стали одновременно выразителями интересов своих коллег по сословию.

Огромное значение имело также признание за дворянством права образовывать из числа знатных людей свой «суд», в ведении которого стал находиться так называемый «риттербанк»[195], принимавший самостоятельное решение о том, кого следует считать знатным человеком. Члены «риттербанка», начавшего свою деятельность с 1620 года, отказав сторонникам герцога в титуле «знатный», по сути, превратили их в политические трупы. В результате курляндское дворянство заметно сплотилось, чего еще долго не хватало дворянам в Лифляндии и Эстляндии.

Для ландтагов, вопрос работы которых ранее находился полностью в прерогативе герцога, были установлены жесткие сроки их созывов – один раз в два года. Вместо мужских собраний, в которые сословия направляли неограниченное число своих представителей и сохранявшихся в Лифляндии и Эстляндии до самого конца, в Курляндии стал работать представительный орган, так называемый «ландтаг депутатов», куда входили посланники от двадцати семи политических «церковных приходов». При этом представители городов, являвшихся в Курляндии весьма небольшими и поэтому не игравших заметной роли (Митава, например, стала считаться городом лишь с 1576 года), с 1617 года до участия в работе ландтагов не допускались. Вдобавок «Курляндский свод законов» (параграф 105) закрепил за дворянами монопольное право на владение землей. Таким образом, круг замкнулся – Курляндия, так же как и Польша, превратилась в дворянскую республику с представителем княжеского рода во главе.