Впереди показалась черная точка. Она росла и росла,пульсируя и вздрагивая. И скоро это было уже большое, растущее пятно черноты –не той черноты, в которой свет просто отсутствует, но такой живой и трепетной, какойне видел еще никто из живых.

На экране радара половина приближающегося флота Облака былапоглощена чернотой! Ибо на экране тоже было черное пятно, от которого лучирадара отражались.

– Боже небесный! – вскричал Валь Марланн, весьдрожа. – Разрушитель разрушает самое пространство!

Ужасный, невероятный ответ на загадку Разрушителя сверкнулнаконец в мутящемся разуме Гордона! Он еще не понимал, никогда не поймет причинэтого, но результат был налицо. Разрушитель был силой, которая уничтожала нематерию, но пространство!

Временно-пространственный континуум нашего Космоса былчетырехмерным – четырехмерный шар, плавающий во внеразмерной бесконечности.Энергия ужасных лучей Разрушителя разрушала все больший участок этого шара,выдавливая его прочь из Космоса.

Все это промелькнуло в потрясенном мозгу Гордона за долюсекунды. Он вдруг испугался. Он судорожно вырвал рубильник аппарата. Потом, соследующей же секундой. Вселенная словно обезумела.

Титанические руки швыряли «Этне» в пространстве с чудовищнойсилой. Звезды и пространство сошли с ума, огромная, пылающая белая масса Денебабешено прыгала в пустоте, кометы, темные звезды, метеориты безумно носились внебесах.

Гордон, отброшенный к стене, трепетал душой и телом, покався Вселенная, казалось, поднималась, чтобы отомстить крохотным людишкам,осмелившимся поднять святотатственные руки на основы вечного Космоса.

Много минут спустя он тупо очнулся. «Этне» еще качалась иныряла в яростных вихрях эфира, но звездный небосвод успокоился после своейбезумной судороги.

Валь Марланн, обливаясь кровью из большой ссадины на виске,держался за переборку и выкрикивал приказания в громкоговоритель. Он повернул кГордону мертвенное лицо.

– Турбины выдержали, и все успокаивается. Этаконвульсия чуть не бросила нас на Денеб и потрясла звезды во всей этой частиГалактики.

– Отдача, – задыхаясь, сказал Гордон. – Вотчто это было.

Окружающее пространство «схлопывалось» вокруг дыры,сделанной Разрушителем. Хелл Беррел склонился над экраном радара.

– А разрушена только половина судов Облака! Гордонвздрогнул.

– Я не могу больше применить Разрушитель! Не смею!

– И не нужно, – ответил Хелл Беррел. –Остатки их флота убегают в панике к Облаку!

«В этом нет греха, – подумал Гордон. – Видеть, каквсе небо взбесилось и обрушивается на тебя, – это слишком много длячеловека».

– Я знаю теперь, почему Брони Бир предостерегал противлегкомысленного применения Разрушителя, – хрипло сказал он. – Дайбог, чтобы этого никогда больше не пришлось делать!

Со стерео посыпались частые вызовы, вопросы с кораблейИмперии.

– Что случилось? – повторял Гирон снова и снова.

Хелл Беррел не потерял из виду их цели, того, что они должныбыли делать.

– Флот Лиги в панике убегает к Облаку, по крайней мереостатки его, – сообщил он адмиралу. – Если мы последуем за ними, тосможем разбить их раз и навсегда. Гирон поддержал эту мысль:

– Я сейчас же прикажу преследовать их!

Через просторы Галактики к спасительной защите Облаканеслись остатки флота Лиги. Их преследовали «Этне» и потрепанный флот Империи.

– Если истребим остатки их флота, то свергнем ШоррКана! – ликовал Хелл Беррел.

– Вы не думаете, что Шорр Кан был с флотом? –спросил Гордон.

– Он слишком хитер для этого – он управлял всем изТалларны, – заявил Валь Марланн.

Подумав, Гордон согласился. Он знал, что Шорр Кан не трус,но направлял свою грандиозную атаку, конечно же, из своего главного штаба.

Корабли Лиги Темных Миров исчезли за завесой Облаканесколько часов спустя. А сейчас же после этого имперский флот собрался как разу границ этого обширного тумана.

– Если мы погонимся, то можем наткнуться назасады, – заявил Гирон. – Это место кишит опасностями, о которых мыничего не знаем. Гордон предложил:

– Мы потребуем от них сдачи, предъявим им ультиматум.

– Шорр Кан не сдастся, – предостерег Хелл Беррел.

Но Гордон заставил направить луч телестерео на Талларну изаговорил по нему:

– Правительству Лиги Темных Миров! Мы предлагаем вамвозможность сдаться. Сдавайтесь и разоружитесь под нашим наблюдением, и мыобещаем, что не пострадает никто, кроме преступников, вовлекших вас в этонападение. Но если вы откажетесь, мы направим Разрушитель на все Облако! Мынавсегда сотрем этот район! Валь Марланн пораженно взглянул на него:

– Вы сделаете это? Но, боже мой…

– Я не посмею сделать это, – ответилГордон. – Я никогда больше не возьмусь за Разрушитель. Но они ощутили егосилу и могут испугаться.

Ответа на их стереопередачу не было. Через час они повторилиее. Ответа опять не было. Потом, после нового ожидания, раздался суровый голосГирона:

– Кажется, нам нужно пройти через это, принц Зарт!

– Нет, погодите! – крикнул Хелл Беррел. –Ответ из Талларны!

В стерео появилось несколько испуганных облачников в комнатедворца Шорр Кона, некоторые были ранены.

– Мы согласны на ваши условия, принц Зарт! –заговорил хрипло один из них. – Наши корабли сейчас же соберутся и будутразоружены. Вы сможете войти сюда через несколько часов.

– Это может быть обманом! – отрезал ВальМарланн. – Он даст Шорр Кану время поставить нам ловушки!

Облачник в стерео покачал головой: – Тирания Шорр Конасвергнута. Когда он отказался сдаваться, мы поднялись против него. Я докажуэто, показав вам его. Он умирает.

Телестерео переключилось на другую сцену. Теперь это былакомната, где был Шорр Кан. Он сидел в кресле в той мрачной комнате, откудауправлял мощной попыткой завоевать Галактику. Вокруг стояли вооруженныеоблачники. Лицо у него было мраморно-белым, а в боку зияла широкая, обожженнаярана.

Его тусклые глаза взглянули на них со стерео, потомпрояснились на миг, упав на Гордона. Тогда Шорр Кан слабо улыбнулся.

– Вы выиграли, – сказал он Гордону. – Я быникогда не подумал, что вы посмеете взяться за Разрушитель. Дуракам счастье, ато бы вы сами погибли на этом… – Он задохнулся, потом снова заговорил: –Дурацкий конец для меня, не правда ли? Но я не жалуюсь. У меня была одна жизнь,и я использовал ее до конца. Вы в глубине такой же, за это я и любил вас.