Тихон укоризненно посмотрел на Дашеньку, и слово «воры» она проглотила. Только хихикнула и пожала плечами: мол, а что поделаешь – такова правда жизни.

– А если мы идем не по тому следу? – сказала она, плюхаясь в кресло. – А если нитка принадлежит не вору, а, например, сборщику мебели? Давай лучше сосредоточимся на чернильном пятне.

– Чернильное пятно… – пробормотал Тихон, – чернильное пятно…

Он прошелся по комнате, остановился, издал «м-м-м» и «н-да», посмотрел на потолок, а затем опустил глаза на пол. Махровый край ковра заканчивался около одного из кресел.

Тихон скользнул взглядом по паркетной доске: узкие прямоугольники из натурального дерева, уложенные наискосок. На каждом неповторимый рисунок, созданный самой природой: изогнутые прожилки, темные полосочки, волны, крестики… Перед глазами всплыл неровный, слегка смазанный синий овал, оставленный кем-то на правой стенке ящика. Это был не отпечаток пальца – не тот узор… Узор?

– Я сейчас! – выпалил Тихон и, распахнув дверь так, что она стукнулась о шкаф, торопливо вышел из комнаты.

– Ну да, буду я тут сидеть и ждать, – хмыкнула Дашенька и устремилась следом.

Тихон натолкнулся на Евдокию Дмитриевну практически сразу. Напевая: «Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снегам…», она шла к сестре Акулине, чтобы узнать, почему та не вышла к завтраку.

– Извините, что отрываю вас от дел, – целуя руку своей богине, вкрадчиво произнес Тихон, – но мне необходимо еще раз осмотреть ваш трельяж. У меня возникла некая версия, которая требует подтверждения.

– Конечно, конечно, я с удовольствием провожу вас в свою комнату.

Наблюдая эту картину, Дашенька еще раз посочувствовала Егору. Лично она очень рада за эту парочку – нравятся люди друг другу, так что же здесь плохого, тем более что Евдокия Дмитриевна – такая замечательная женщина. Но вряд ли ее сын посмотрит на ситуацию под тем же углом зрения…

Тихон выдвинул ящик с письмами, осторожно вынул чернильницу и отставил ее в сторону – пятно никуда не исчезло и бледнее не стало.

– Вот оно, родимое, – довольно выдохнул великий сыщик. Достал из кармана жилетки узенькие очочки и приложил их к глазам.

Это бесспорно отпечаток пальца или части ладони – чего же еще? Но никакого узора, по которому можно определить личность преступника, здесь нет и не может быть, потому что он был в перчатках!

– Глупец, какой же я глупец, – пробормотал Тихон, щурясь.

Конечно, вор должен был позаботиться о том, чтобы его не нашли, уж кому как не Тихону это знать! Да уж, одно дело – брать, что плохо лежит, и совсем другое – докапываться до истины, примечая мелочи, постоянно перебирая версии.

Но все же воришка не был профессионалом, а значит, использовал те перчатки, которые были у него под рукой.

– Вот они, рубчики… с краю, – прошептал Тихон и улыбнулся.

Теперь он знал: ему необходимо найти вязаные перчатки… бордового цвета. И если на них окажется чернильное пятно, то дело можно считать решенным.

– Мне нужно отлучиться, – сказал он и, отправив Евдокии Дмитриевне загадочный взгляд, вышел из комнаты.

– Я пойду прослежу, чтобы все было в порядке, – важно сказала Дашенька и хвостиком засеменила за родителем.

Торопясь в гардеробную, Тихон очень надеялся на то, что вор не оказался слишком предусмотрительным и перчатки не выкинул – скорее всего, про чернильный след он ничего не знает, зачем же ему избавляться от привычной удобной вещи?

В гардеробной Тихон сразу углубился в поиски. Дашенька заняла место у двери и с интересом взирала на действия своего родителя, который сначала прошелся вдоль вешалок, затем заглянул в шкаф, а затем замер посреди небольшой комнатки и задумчиво почесал затылок.

– Неловко как-то, – пробормотал он.

– Что неловко? – осведомилась Дашенька.

– Обыск устраивать, – Тихон вздохнул и, удивляясь собственному смятению, все же принялся за дело.

Шубка Ирмы – в карманах розовые тонкие вязаные перчатки.

Куртка Ирмы…

– Кожаные, – констатировал Тихон, убирая перчатки обратно в карман.

Пальто Вадима. Под ним на полочке – узорчатые варежки в серо-синих тонах.

– Модник какой, – усмехнулась Дашенька и сморщила носик. Она уже догадалась, что именно ищет Тихон, но помогать не спешила – это должна быть его победа.

Перчатки Максима Леонидовича тоже оказались кожаными с меховой отделкой по краю.

– Вещи Евдокии Дмитриевны и Егора я трогать не буду – в этом нет смысла, да и раньше я видел, какие у них перчатки… – сказал Тихон и, хмурясь, отошел от вешалок, – а вот у Акулины Альфредовны и Феликса вообще ничего нет…

– Посмотри в сушке, – посоветовала Дашенька, кивая на дверку, выступающую на противоположной стене.

На белой полке-решетке лежали бежевые лохматые варежки, украшенные коричневыми кисточками.

– Странно, на них нет белых манжет, – улыбнулся Тихон, не сомневаясь, что эта парочка принадлежит Акулине Альфредовне – варежки были явно женские.

Он закрыл дверцу сушки и оглядел гардеробную. Взгляд остановился на дерматиновом потертом портфеле, привалившемся к спинке деревянного стула. Тихон щелкнул замками и сразу же увидел то, что искал, – бордовые перчатки лежали поверх корешков журналов.

Он не торопясь достал их и расправил.

Под большим пальцем правой перчатки виднелось небольшое чернильное пятно, а чуть ниже – зацепка, заканчивающаяся лохматым кончиком нитки.

– Ну вот и все, – улыбнулся Тихон, раздуваясь от гордости.

– Ну вот и все, – улыбнулась Дашенька, любуясь своим родителем.

* * *

Осенило Костика к обеду.

Он протянул руку к стакану, наполненному пивом, и замер. Покосился на свиную отбивную, покрытую мелкой крошкой панировки, перевел взгляд на ровный золотистый картофель фри и практически ощутил тот самый аромат блюд, который обычно долетал из ресторана клуба «Заводная утка» с первого этажа на второй.

Костик пробормотал: «Не может быть» – и хлопнул себя ладонью по лбу. Отчетливо вспомнился бильярдный зал, низкие зеленые лампы, услужливый официант и… кругленький мужчина за барной стойкой. Усики, животик, сощуренные глазки… Тихон!

– Я его видел в клубе, – пробормотал Костик, отрываясь от приготовленной трапезы.

Они тогда с Егором выпивали, шутили и громко разговаривали… А потом была предложена ставка… И вот она – первая встречная: маленькая девчонка, замотанная в шарф… приемная дочь Тихона… Не слишком ли странное совпадение?

Костик вышел в коридор, вынул из кармана куртки мобильник и набрал номер друга.

– Слушаю тебя, – раздался бравый голос Егора.