все приходят и хотят забрать то, что принадлежит другим?

Вопрос, как она понимала, был наивный.

– Потому что так устроена жизнь, Саша. Так что же делать с предложением?

Девушка воинственно заявила:

– То же, что и с предыдущими: отвергнуть! Пусть все эти любители чужого добра катятся отсюда прочь!

Илья с сомнением взглянул на нее.

– Ну, они обещали, что если я откажусь, то будут последствия.

– А если примешь, то нет? Нет, с бандитами на сделку идти нельзя!

Илья вдруг поцеловал ее.

Все эти полтора года после двух его неудачных предложений руки и сердца, отвергнутых ею в самом начале, Илья никаких попыток к сближению не предпринимал.

И вот теперь он просто взял и поцеловал ее.

– Извини, – он был явно смущен.

– Да ничего! – заявила Саша, вдруг осознавая, что… что этот поцелуй ей понравился.

– Ты точно меня простишь? – все еще допытывался он, а Саша, несколько мгновений подумав, ответила:

– Прощу, если поможешь мне в одном деле.

– В каком? – спросил тот, и Саша усмехнулась:

– Проучить Полину Аркадьевну.

Саша знала, что Илья был гениальным копиистом. Более того, он не просто копировал, он создавал шедевры в стиле того или иного художника, которые этот мастер вполне мог бы создать сам.

Особого дохода это не приносило, хотя Илья и продавал кое-что туристам и регулярно подавал заявки на зарубежные гранты и стипендии.

Да и «Ваня Гог» поглощал слишком много времени, потому что после смерти Вани все изменилось и у Ильи не было больше возможности сидеть в углу и черкать в альбоме – надо было заниматься заведением.

И в том числе ездить по бабам.

Но свои занятия живописью он не забросил, и теперь это было Саше только на руку.

Разложив в одной из подсобок, где он держал свои причиндалы, большой постер, на котором была изображена группка красных и зеленых коней, купающихся в желтом пруду, Саша спросила:

– Ты сможешь скопировать это?

Окинув профессиональным взглядом постер, Илья возразил:

– Ну, это не так-то просто! Надо сначала изучить оригинал. Потом детали оригинала, потом репродукции с оригинала, надо быть знакомым с техникой художника, с его манерой письма и…

Саша бухнула перед ним большой фотоальбом и сказала:

– Вот и изучишь! «Кони на водопое в желтом пруду» Петрова-Водкина.

Илья кивнул и ответил:

– Ну да, я сразу понял, чья работа. Но полотно не особо известное…

Саша подтвердила:

– Созданное им в 1912 году, пережившее революцию, Гражданскую войну, сталинские чистки и сменившее ряд владельцев. Последней из которых была вдова легендарного советского маршала, скончавшегося не так давно, а вот нынешней владелицей картины стала кто? Ну, предположи?

Илья пожал плечами, а Саша, уже знавшая эту историю из прессы, сказала:

– «Коней на водопое в желтом пруду» заполучила теперь наша старая знакомая, Полина Аркадьевна. Уж как она убедила старушку продать ей полотно и за какую сумму, неведомо. И убедила ли… Старушка теперь уже все равно сказать ничего не может, так как отдала богу душу. Может, и не без помощи Полины Аркадьевны, я это вполне допускаю.

Саша в самом деле это допускала: кто украл, тот и убьет, чтобы украсть.

Ее дедушку тоже убили ради картин.

– Но факт остается фактом: ПВК на вполне законных основаниях стала единственной наследницей небольшого собрания картин старушки, а жемчужиной этой коллекции являются, конечно же, «Кони на водопое в желтом пруду».

Илья кивнул, слушая ее вполуха, явно уже увлеченный новой художественной задачей, перед ним поставленной.

– Но нам-то что? Ведь «Кони» не входили в коллекцию твоего дедушки?

– Не входили, – ответила Саша, – но Полина забрала у меня Пикассо и Репина, а я заберу у нее «Коней».

Уставившись на нее, Илья спросил, почесывая бороду:

– Но как, украдешь? Будет же следствие, это станет новым резонансным питерским ограблением…

Саша, уже все продумавшая, ответила:

– Украдем, но так, что никто ничего не заметит, до поры до времени во всяком случае, и заодно проучим Полину. Мы подменим «Коней»: подлинник на копию.

– Копию? – спросил, морща лоб, Илья. – Но откуда она возьмется?

Саша с триумфом ответила:

– Ты нарисуешь. – И поцеловала его.

Убедить Илью создать копию «Коней на водопое в желтом пруду» оказалось проще, чем она думала. То ли поцелуй помог, то ли просто в нем взыграло творческое самолюбие.

– Знаешь, ведь то, что мы планируем, это преступление!

– Да, знаю.

– Даже не одно, а сразу целая цепь: подделка, замена, кража…

– Ну да. Если поймают, то срок навесят большой.

– Гм, и ты, внучка академика, говоришь об этом просто так, как о пустяке?

– Да, говорю. Потому что и внучки академиков, если уж на то пошло, сидят в колониях. Но наша задача – не самим туда попасть, а Полину упечь.

То, что дедушкиных картин уже не вернуть, Саша поняла и смирилась с этим. Даже «Демона изнывающего» Полина наверняка уже вывезла из галереи. А другие полотна наверняка давно осели в частных коллекциях и даже оказались на аукционах за рубежом.

Полина была права: списка картин, украденных у дедушки, элементарно не существовало, а даже если и был, то что дадут одни названия картин? Требовались фотографии, документальные свидетельства того, что эти полотна были частью коллекции академика Каблукова, возможно, заключения экспертов.

А ничего этого предъявить Саша, конечно же, не могла.

Нет, она не была воровкой или грабительницей – она всего лишь пыталась вернуть себе то, что украли у нее.

И украла Полина, кто же еще!

– А как ее упечь? Ну, подменим подлинник на точную копию, и что?

– Думаешь, не вскроется? Конечно, вскроется. Потому что следующий владелец наверняка затребует новую экспертизу. А если нет, то можно анонимно намекнуть, что ему продали отнюдь не оригинал. И выяснится, что ему всучили подделку. Тем более копия будет хоть и высококлассная, но легко выявляемая. Потому что времени, чтобы делать высококлассную, не отличимую от оригинала, нет, да это и не входит в наши задачи. Надо, чтобы тайное стало явным. А когда так случится, причем скоро, то все зададутся простым вопросом: а кто был предыдущим владельцем? Наша красавица Полина Аркадьевна!

Илья, с явным страхом глядя на нее, произнес:

– Да ты целый криминальный план разработала!

Саша улыбнулась.

– Ну да. Если уж идти на дело, то до конца. Или… Или ты не хочешь?

Она знала, что захотел. Чтобы испытать и самого себя, и свое мастерство.

И потому, что она попросила.

– Нет, хочу. Так что если на скамье подсудимых окажемся, так вместе.

Саша снова поцеловала его – и не в знак благодарности или, боже упаси, стимула, а