Мои размышления прервал тихий скрип. Дверь в спальню приоткрылась, я не увидела, но почувствовала, как Злат стоит на пороге и смотрит на меня. Зажмурила глаза, перестала шевелиться. Неосознанно так сделала. Не хотела давать новых поводов для спорных ситуаций. Что с меня взять, если я сплю?

Дверь закрылась, и чуть позже в дверном замке заворочался ключ. Я услышала, как входная дверь хлопнула, и наступила тишина. Осторожно выбралась из кровати и пошла в сторону кухни – якобы очень захотелось попить водички.

Златона в квартире не было. Ни в спальне (я не горжусь собой, но подсмотрела), ни в ванной – нигде.

Он ушел…

Куда? Зачем? Неужели это связано с моим отказом?

И… что он собрался делать? Обрести согласие в чьих-нибудь других объятиях? Вот так сразу: не получилось с одной, значит, схожу к кому-нибудь готовому на всё? Или я выдумываю? Мало ли куда он мог уйти – если я каждый раз буду обижаться, считая, что он пошел к другой женщине, то с мертвой точки мы не сдвинемся. Так и зависнем в старых претензиях друг к другу.

Но непонимание и ожидание нового предательства ширились во мне, разрастаясь как воздушный шарик. Я промаялась без сна всю ночь, а утром проснулась такая разбитая, как будто мною играли в футбол вместо мяча.

Зато Злат обнаружился на кухне бодрее некуда. Он, одетый в поварской фартук поверх футболки и джинсов, взбивал яйца венчиком в огромной посудине. Думаю, десятка два здесь точно было, и это не считая сыра, щедро натертого и ждущего своей очереди в миске.

– Доброе утро, – улыбнулся мне орк. – Будешь омлет?

– Нет, спасибо, не голодна.

Я села за барный стол, отделяющий кухонную зону от столовой, подперев кулаком щеку, наблюдала, как мастерски Злат справляется с приготовлением омлета. Меня и раньше завораживало то, как Златон готовит. Было в этом что-то волшебное, чарующее. В его руках любая кухонная утварь смотрелась очень… м-м-м… завораживающе.

– Ты какая-то помятая, – без обиняков выдал Злат. – Не выспалась?

– Да так, думала обо всяком, – дернула щекой. – Чашка кофе, и я приду в норму.

– Это мы быстро организуем, – мужчина на ощупь нажал кнопку включения кофемашины.

Спросить его о том, куда он уходил ночью? Или не стоит? Да и скажет ли он правду? «Ой, извини, что не предупредил. Ходил по бабам», – вот такого ответа я жду?

Не хочется выглядеть ревнивой идиоткой, которая допрашивает мужчину – даже не своего, просто чужого мужчину! – где это он шлялся.

С другой стороны, так можно молчать ещё очень долго, додумывать всякий бред и самой же обижаться на него.

– Где ты был ночью? – мне показалось, что вопрос задан слишком громко и нервно, хотя, наверное, я говорила своим обычным тоном. – Я слышала, как ты ушел.

Злат оглянулся на меня, помешивая яичную смесь в сковороде.

– Решил прогуляться. Погода была такая хорошая: ни облачка, звезды высыпали. Думал тебя позвать, но ты спала, не захотел будить. Видимо, надо было хотя бы попробовать, – он хитро сощурился, понимая, что я бессовестно притворялась. – В следующий раз буду умнее.

Стало немного проще дышать. Он говорил так спокойно, с улыбкой, не увиливал и не пытался обернуть сказанное в шутку.

Кусочек омлета я все-таки съела. Слишком уж аппетитным он получился, пышным, нежно-бежевого цвета, идеальной консистенции. Злат умял остальную порцию, и мы засобирались в дорогу.

Но чем ближе мы подъезжали к точке, где располагалась лаборатория Платона, тем пасмурнее он становился. От утреннего благодушия не осталось и следа.

– Что ты хочешь там найти? – спросила его, чтобы отвлечь.

– Надеюсь, что ничего такого, что может лечь на Платона тенью или в дальнейшем привлечь внимание Арбитров, – он покачал головой.

Было видно, что ожидает Злат худшего.

– Тебе что-то сказал отец, да?

– Ничего конкретного, но даже туманных намеков и общих фраз хватило, чтобы общая картинка нарисовалась очень нерадостная. Платон работал с разумом, его интересовали возможности мозга, и хоть опыты на людях он якобы почти не проводил, но…

Златон позволил самой додумать, чем могут грозить такого рода эксперименты, даже самые безобидные. А уж слово «почти» вообще не сулило ничего хорошего.

– Серп мог обмануть тебя?

– Нет, не мог. В камере был артефакт, реагирующий на ложь. – Злат сверился с навигатором и свернул на повороте. – Да и зачем ему врать в таком вопросе? Наоборот, он очень гордился Платоном. А зная нашего отца… короче, думаю, мне не понравится увиденное. Он сказал, что единственный опыт на человеке закончился неудачей: подопытная впала в кому. Посмотрим, остались ли упоминания об этом в лаборатории.

Я поежилась, вспоминая ту девушку «без лица», которая заглядывала к Платону в воспоминаниях.

Могла ли речь идти о ней? Кем же она была, и что с ней случилось?

* * *

Лаборатория оказалась совсем не тем, что я себе представляла. В моем воображении это было нечто похожее на то, что есть у нас в клинике. Несколько маленьких помещений с кучей приборов и снующего туда-сюда персонала.

Но в итоге оказалось, что у Платона в распоряжении были огромные площади, при этом никого из персонала.

За высоким забором на окраине города располагался целый комплекс зданий.

– Насколько я помню, в советское время здесь был психоневрологический интернат, – рассказывал Злат. – Из-за аварийности его закрыли, потом выставили на продажу. Несколько лет местные развалины вместе с землей переходили из рук в руки, потом были каким-то чудом отреставрированы. Как все это оказалось в руках Платона – понятия не имею. В имуществе Серпа ничего подобного не значилось, в относящихся к «Посейдону» активах – тоже. Записано на подставное лицо.

Нас встретил близнец. Алексей.

– Видимо, после того как Платон впал в кому, все разбежались. Понимали, что дело не совсем законное, и, лишившись начальника, свернули исследования. Часть документов уничтожили, что-то, возможно, спрятали. – Алексей провел нас вперед по большому пустому зданию. Эхо шагов отскакивало от стен.

– Столько места… – Я пыталась представить, что же тут происходило какой-то год назад, и никак не могла. Здесь можно было разместить несколько таких клиник, как та, в которой работала я. А Платон проводил здесь опыты? На ком? На животных? На нечисти? Ведь что-то же было, кроме той единственной девушки?

– Наши вчера тут все облазали. Нашли несколько интересных вещиц, чуть позже вам покажу, но дорожные камеры зафиксировали, что большую часть оборудования отсюда вывезли в первые же недели, как с Платоном все случилось. Видимо, у них был четкий план действий на подобный случай, – рассказывал близнец. – Но