и была совсем одна. На тот момент она уже была в положении мной. Николас был первым к кому она обратилась за помощью. Они с женой помогали ей до последнего: нашли жилье, обустроили. Она хорошо дружила с его женой.

— Но где сейчас его семья?

— Вокруг деревни ездили всадники и забирали с собой людей. Как я слышала, их целью была моя мама. Они прикрывались другими людьми. После смерти Джона Спенсера его жена и сын положили начало жестокости и тирании на Тихом утесе.

— Что стало с остальными?

— Тех, кого забрали, больше никто никогда не видел. Николас очень долго их искал. Он долго корил себя из-за произошедшего с ними. За то, что его не было рядом, когда их забрали.

— Почему они поймали твою маму? Что им было нужно?

— Прошлое наполнено тайнами. Леди Спенсер была недовольна тем, что ее муж был заинтересован моей матерью. Она хотела ее уничтожить.

— Мне очень жаль.

— Теперь ее сын не дает мне покоя. Он тоже меня ненавидит. Это его рук дело. Много людей пострадали от его жестокости.

Спустя пять дней Кай уже почти вылечился и вернулся в свое прежнее состояние. Теперь он мог самостоятельно делать все, как и раньше. Раны затянулись, а ушибов больше не осталось.

— Ты на удивление быстро вылечился, — говорила Анахита, осматривая участки тела, где уже не было ушибов и повреждений, — Учитывая сколько травм, ты получил, ты должен был лежать как минимум две недели.

— Наверняка травма была не такой уж и серьезной как вы думаете?

— Николас разве мог ошибиться? Он мастер в этих делах.

— Я чувствую себя гораздо лучше. Хочу подышать свежим воздухом.

— Я могу тебя вывести. Но не думаю, что ты далеко уйдешь.

Кай сбросил с себя одеяло и вскочив с кровати сделал несколько шагов по комнате.

— Вот видишь? Все не так серьезно. Смог бы я вот так двигаться, будь все настолько серьезно?

— Если это так, то я расскажу ему об этом.

— Хорошо. Еще кое-что, — сказал вдруг Кай, когда Анахита развернулась, чтобы уйти, — Я хотел предложить тебе прогуляться со мной на свежем воздухе. Надеюсь, ты не против.

Анахита улыбнулась краем губы.

— Я поговорю с Николасом.

— Хорошо. Тогда я иду спать.

Чуть ли не подбежав к кровати, Кай прыгнул и уснул сладким сном. Анахита пришла утром. Когда девушка принялась готовить завтрак, Кай резко забежал на кухню и не на шутку её напугал. Пустая кастрюля, перевернувшись, с треском упала на пол.

— Ты чего так рано проснулся? — прошипела она, поднимая с пола кастрюлю.

— Не могу дождаться, когда мы наконец-то поедем на пикник.

— После того, как я соберу все необходимое, мы отправимся в путь.

Анахита упаковала еду, напитки, покрывала и они отправились на пикник. Кай уселся на вороного коня, а Анахите досталась игреневая кобыла.

— Им уже дали имена?

— Конечно. Эту девочку зовут Ирис, — ответила она, указывая на свою лошадь, — А этого красавца зовут — Рашид.

— Имена красивые. Но если бы вы спросили меня, я бы придумал что-нибудь поинтереснее.

— Сомневаюсь, что Николасу было бы интересно твое мнение, — рассмеялась она.

— Ну разумеется. Этот дядька меня явно недолюбливает.

— С чего ты взял?

— Это же видно. Он совсем не жалеет меня, совсем. Я не жалуюсь, но почему бы ему не стать чуточку дружелюбнее?

— Не смеши меня. Он создан для того, чтобы подшучивать над другими. И это не то, на что нужно обижаться. Просто прими это как должное.

Скоро они прибыли на место. Расстелив покрывало, они расставили все по местам. Анахита разложила яблоки, вишневый пирог, ягоды и немного вина.

— У нас свидание? Все так красиво.

— Не неси ерунду, — возмутилась она.

— Было бы еще прекрасней, если бы ты принесла кольцо и сделала мне предложение. Романтичнее ничего я бы уже точно никогда не увидел, — пробубнил он, кладя в рот ягоды и нахмурившись от отражения солнца в озере.

— Еще одна колкость и до поселения ты будешь добираться пешком, — сказала она, кинув в него ягоду.

— Молчу, молчу. Больше ничего не скажу.

Прошло около часа. Анахита решила прилечь, но прикрыв на секунду глаза, задремала. Когда она очнулась, перед ней сидел Кай и глядя на нее, ожидал, когда она проснется.

— Ну что? Выспалась?

— Я уснула? Как долго я спала? — спросила она и резко поднялась с места, словно ужаленная пчелой.

— Около часа, — невозмутимо ответил Кай.

— После стольких бессонных ночей, я лишь сегодня позволила себе выспаться.

— Обо мне волновалась, да?

Она стукнула его по голове.

— У меня есть кое-что для тебя.

Кай достал из за спины небольшой букет полевых и лесных цветов, обвязанных лентой. Букет состоял из красивых незабудок, белоснежных ландышей. Местами виднелись фиалки и ромашки.

— Благодарю, — ответила она, улыбаясь, — Пахнут невероятно. Когда ты их собрал?

— Пока ты дремала я решил пройтись. Они растут тут неподалеку.

— Поверить не могла, когда узнала о том, какие сказки люди сочиняют.

— Мы были бы красивой парой, — отшутился он.

Анахита ударила его букетом по голове.

— Шучу, шучу. Не смей портить мой драгоценный букет.

После обеда они собрали вещи и отправились обратно в поселение. По прибытию Анахита занималась своими делами, а Кай ухаживал за лошадьми. Николас был дома.

— Дядя. Мне нужно поговорить с тобой.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Около недели назад я была у Спенсера. Я столкнулась с его солдатами в лесу. Я была там недолго, с ночи на утро в день пропажи Кая.

— Вот оно что? Ты пошла его искать и сама попала в беду? Разве я не говорил тебе не искать его? Для чего тебя забрали?

— Я говорила с Рудольфом. Он сказал, что глава страны желает приехать в наши края, чтобы найти меня и отдать часть земель Джона Спенсера. Рудольф пригрозил мне тем, что он сотрет в пыль это поселение и не даст мне спокойно жить, если я не напишу главе страны письмо о том, что не являюсь дочерью Джона.

— Что ты ему ответила?

— Ответила, что не буду этого делать.

Николас резко изменился в лице и его густые брови нахмурились.

— Я мало что знаю о родителях, и я никогда не видела своего настоящего отца. Ты ведь тоже не знаешь кто он. Только мама знает правду, но и её нет рядом. Что мне терять?

— Все эти годы я воспитывал тебя, пытаясь вселить любовь к матери, которую ты едва помнишь! Я — единственный человек, в памяти которого Мелисса — хорошая женщина.

— Разве это не сыграет нам на руку? Наше