которые могли разделаться с ним столь жестоким образом? Коллекторы?

– У моего бухгалтера? – усмехается Хан Союль. – Прошу вас, мой бухгалтер владеет почти всеми моими финансами, какие коллекторы? Скорее, это он будет тем, кто посылает за должниками.

– Был, – поправляет его Юнсу. Хан Союль щёлкает языком. Интересно, у токкэби язык двоится? Или, может, рога есть?

– Точно. Был. К моему большому сожалению.

– И вы не знаете, кто мог бы ему поспособствовать в переходе в мир иной?

Хан Союль отмечает, какие слова подбирает Тэун, и с некоторым внезапным удовольствием хмыкает.

– Нет, не в курсе. Но выясню это, будьте уверены.

– Тогда, – встревает Юнсу, который обычно может похвастаться ангельским терпением, – не подскажете, есть ли у Гу Кешина родственники, с которыми мы могли бы связаться? Мама, папа? Братья, сёстры? Друзья со школы?

– Не могу с этим помочь, детектив Ли, – то, как он произносит фамилию Юнсу, Тэуну тоже не нравится. – Мой бухгалтер немногословен, но исполнителен. Был. Жаль терять такого надёжного человека.

На мгновение Тэуну кажется, что он просчитался, – и Гу Кешин тоже был не человеком, как и его господин. Но судмедэксперт не обнаружил в его останках ничего необычного, а Тэун не может утверждать наверняка, что тела корейских монстров выглядят как-то иначе, чем человеческие, если они не страшные твари вроде ённо. Вполне вероятно, что Гу Кешин был, скажем, кольгви, о котором его предупреждал Джи. Ещё один обжора ненасытный, только не такой страшный, как красномордое чучело.

– Что ж, – Тэун выдыхает и резко поднимается на ноги, хлопая себя по коленкам. – Тело Гу Кешина находится в центральном морге, вы можете забрать его и всё такое, передать семье. Если у него была семья. Если у вас будут какие-то сведения касательно его окружения, дайте нам знать.

– Все-не-пре-мен-но, – по слогам произносит Хан Союль, наблюдая, как Юнсу встаёт с дивана вслед за Тэуном. Они идут к дверям, хоть Юнсу и упирается, совсем растеряв уверенность в том, зачем, собственно, они приходили. Неофициальные визиты полиции даже при негативном отношении собеседника и то заканчиваются информативнее, чем встреча с Хан Союлем. Юнсу тормозит у дверей и оборачивается.

– Что-то не так, Тэун, мы должны…

– Ничего мы больше не должны, пойдём.

Желудок Тэуна сводит по-новой, внутренности аж прилипают к позвоночнику, будто он не ел три дня, и Тэун хочет последовать зову всего своего тела и свалить из офиса Хан Союля поскорее, но тот вдруг окликает:

– Детектив Кван? Раз уж заглянули, не могли бы вы задержаться?

Хан Союль выходит наконец из-за стола и теперь направляется к замершему в дверях Тэуну. Ох, не хотелось бы с ним разговаривать один на один. Тэун не из пугливых, но что-то подсказывает ему, что оставаться наедине с токкэби опасно даже такому везунчику, как он.

И всё же Тэун кивает.

– Эй, Тэун! – шипит на него Юнсу.

– Подожди меня внизу, – просит Тэун монотонно, – я скоро буду.

И выталкивает Юнсу за порог тёмного офиса. Что бы там ни хотел Хан Союль, знать об этом прямо сейчас напарнику не нужно.

– О чём нам разгов…

«Сзади!»

Тэун оборачивается в тот момент, когда Хан Союль налетает на него и с силой, которой нет даже у самого мощного знакомого Тэуна, швыряет его в закрытые двери кабинета. Тэун ударяется спиной в их резную поверхность, в животе призывно стонет всё. Союль прижимает локоть к горлу Тэуна, вжимает его в двери.

– Какого… – выдавливает Тэун и хватает обеими руками Союля за пиджак. – Отвали, ты!..

– Кто? – шипит Союль ему прямо в лицо, глаза у него полыхают красным. – Ну, давай, детектив Кван Тэун, выдай себя. Скажи, что знаешь, к какому монстру пришёл прямо в пасть!

– Гоблин проклятый, – цедит Тэун и совсем не благородно пинает Союля под колено ногой. Тот матерится, чуть ослабляет хватку на шее Тэуна, давая ему секунду на вдох.

– В курсе, значит. Тупой, значит.

Тэуну такое говорили не раз.

– Что, убить меня собрался? – плюется он. Союль скалится, обнажая клыки. Между ними всего фут, Тэун ростом с Союля и в комплекции не уступает, но силы в смертном детективе гораздо меньше.

– Сначала ты скажешь мне, – рычит токкэби, – что в твоём мерзком теле делает бусина моей жены.

«Ой, дядя… – комментирует пацан отрешённым тоном. – Похоже, ты попал».

* * *

Тэун потирает скулу – Союль заехал ему локтем прямо по лицу и, не выказав никакого раскаяния, отпустил. Осмотрел с ног до головы, скривился, будто узрел чудовище, и пригласил на разговор. Так Тэун оказался напротив Союля: снова протирает жопой диван, наблюдая за гоблином. Тот развалился в кресле, их с Тэуном разделяет столик, на котором покоятся нетронутые чайник и чашки. Союль наливает себе напиток, двигает к Тэуну чайник.

– Что? – спрашивает он, хмыкнув. – Пить не станешь? Харин тебя о многом предупредила, глупый детектив, а вот про то, что светить своим именем не стоит, не уточнила.

– Уточнила, – бросает ему Тэун. – Только ты и так моё имя знаешь, чего скрываться.

– Тупой, – отвечает ему Союль, но свой вывод не поясняет. Больно надо.

«В чём прикол?» – только теперь интересуется Тэун. Пацан как будто вздыхает, если он вообще способен вздыхать в его агрегатном состоянии.

«Знать имя и слышать его из уст хозяина – разные вещи, дядя детектив», – отвечает он несколько назидательным голоском. Да кто же знал, Харин Тэуна об этом не предупреждала!

– Чего хотел? – со вздохом спрашивает Тэун. – Врезал мне, угрожаешь, глазами светишь. Ближе к делу.

Союль щурится.

– Не боишься?

– Нисколько, – почти не врёт Тэун – инстинкт самосохранения у него, может, совсем отбит, но некая рациональность присутствует. Тэун знает, что с токкэби ему не совладать, и планирует выйти из кабинета на своих двоих, а потому всё же чувствует некоторый дискомфорт. – Харин предупреждала, что ты чокнутый и людей даже за червей не считаешь, но я тебя не знаю, голов на пиках вокруг не вижу. Чего бояться?

Союль делает глоток чая, отставляет чашку на столик, придерживая за дно мизинцем. Посмотрите-ка, какой благородный господин из дома Хан! Наверняка ему лет триста, успел и Чосон повидать, и Вторую мировую, за свои годы научился манерам. Только маска его всё равно неудачная: сквозь неё Тэуну видна и чудовищная натура токкэби, и угрожающая сила в каждом жесте.

– В дурное дело вы ввязались, детектив Кван Тэун, – говорит Союль медленно. Голос у него низкий, да только проскальзывают истеричные нотки в конце фразы, и Тэун это подмечает. Самоконтроль у гоблина ни о чём. Так и запишем.

– Я уже в курсе. И?..