лучи бросали отблески на заснеженное футбольное поле, мастерские Элессарова, котельную, из трубы которой валил дым… С этой стороны школы пейзаж за окном сильно отличался. С утра здесь было видно солнце! Все-таки — это утро можно считать добрым.

— Садитесь, открывайте тетрадки. Домашнее задание я вас спрашивать не буду, — я подумал, пусть и у них оно тоже будет добрым. Но — не прям приторным. — Разве что в конце урока по карте погоняю. География…

— … э-э-э-то ка-а-а-рты! — как в детском садике, нарочито растягивая гласные пропели четыре девчонки с ряда у окна и рассмеялись.

— Вы мне тут не это! — не улыбаться было не возможно. — И ничего я не так говорю! И вообще — будете буянить, рассажу по списку. Мальчик-девочка!

— Да-а-а-а, — басом прогудели гигантские мальчики.

— Не-е-е-т! — запищали девочки.

Интересно, как у них меняются приоритеты, а? В пятом классе все было с точностью до наоборот, точно!

— Так, записываем новую тему, а я пока карты повешу… «Население Тверди»!

Ляпая магнитами я прикрепил карту с плотностью населения — она плюс-минус совпадала с привычной мне земной: субтропики и побережья теплых морей максимально заселены, Сахара, тайга, полярные области и горы — пустуют. Только тут, как и на всех остальных твердянских картах имелись пятна Аномалий — постоянной Хтони, которую никто уже и не пытается уничтожить. А вот карта с распространением языков — эта сильно отличалась… Еще бы — тут кроме человеческих языковых семей типа индоевропейской или сино-тибетской, имелись еще такие экзотические лингвистические образования как квенья-синдарская, кхуздульская и бурзгашская семьи.

— Итак, население Тверди… Кто назовет цифру? — спросил я. — Общее число?

— Пять миллиардов! — откликнулся парень на задней парте.

— Пять миллиардов кого? — я провоцировал.

Откликнулись они вразнобой и в классе тут же воцарился бардак.

— Людей!

— Душ!

— Разумных!

— Хомо!

И все они принялись ругаться между собой. На самом деле в местном русском языке такой казус действительно существовал. Еще пятьдесят лет назад все было очень просто — в России использовали слово «душ» для обозначения всех представителей рода «хомо сапиенс», будь то homo sapiens vulgaris — сиречь, человек обычный, или homo sapiens pulcheris — человек прекрасный, он же эльф, или там даже homo sapiens habilis — который умелый, или гном… Даже на орков — homo terribilis, то бишь, человеков ужасных всех видов.

Все — живые души! Но с последними веяниями в плане секуляризации и отделения церкви от науки и государства стало более политкорректным употреблять слово «разумный».

— А знаете, как этот вопрос решили на Авалоне? — спрашиваю.

— Как, Георгий Серафимович? — кому-то и вправду было интересно, надо же!

— То, что у них два языка — для эльдар и для людей вы в курсе, так? — пока рассказывал — записывал на доске новую тему и основные понятия: это не шестиклашки, к старшеклассникам спиной можно поворачиваться без опаски, что кто-то кого-то в это время скальпирует.

— Да-а-а… — отклинкулся класс.

— Так вот, на авалонском-человеческом десять миллионов населения — это ten million people. А десять миллионов людей — тen million humans. А для внутреннего пользования у эльдаров есть слово «эрухин» — дети Эру. Последние пятьсот лет они включают в это понятие не только эльфов и людей, но и все остальные расы тоже…

— А до этого? — спросил кто-то.

— А до этого остальные их не очень-то интересовали, — отрезал я. — Ну что, кто перечислит мне подвиды орочьей расы?

— Нет-ска никакой орочьей-нах расы-врот! — возмутился широкоплечий снага с последней парты.

Его звали Башка, и он был единственным орком в десятом классе. Он хотел поступать в военную академию, на факультет спецназа, и в целом имелась уверенность, что у этого парня — получится. Я подозрительно присмотрелся к зеленокожему, припоминая слова Вишневецкой об инициациях и предложил:

— Ну-ка поясни…

— Расой, или видом в биологии-ска называют эту, как бишь ее-ска… А! Совокупность особей-ять, сходных по критериям вида до такой степени-ска, что они могут в естественных условиях скрещиваться-врот и давать плодовитое потомство-нах! Какое, ять, потомство у тролля и гоблинши? Это же противоестественно, ять! Это фи-зи-чес-ки невозможно, ять! Вы башками-то своими подумайте!

— Резонно, — признал я. — Зачет. Еще пара таких ответов — и будет у тебя десять баллов за урок. Ну и у карты ответишь… Но эти свои нахи засунь себе в рот и терпи, пока из школы не выйдешь, а то рядом с десяткой поставлю неуд за поведение…

— Резонно! — признал Башка и плюхнулся на стул, довольный собой.

А потом снова поднял руку:

— А можно-н-н-н… — он проглотил привычный полуматерный постфикс, сильно при этом напрягаясь.

— Можно — что?

— Можно я перечислю-с-с-с-с…

— Перечисляй! — улыбался я.

Одноклассники оглядывались на Башку. Знаете, как бывает, когда кто-то на последней парте все десять лет учебы молчит, а потом оказывается, что он умный и интересный парень? Вот так оно и тут было. Башка редко проявлял себя, но письменные работы делал на крепкие шестерки и семерки, а на физкультуре и вовсе имел потрясающие результаты, и на трудах — тоже. Хороший парень, а по снажьим меркам и вовсе — исключительный…

— Итак, есть гоблины, то есть хомо сапиенс террибилис кобалорис… — начал он. — Тролли — хомо сапиенс террибилис троглодитис…

В общем — урок прошел как положено. Все, как я люблю: с душой, огоньком и насыщенно.

На втором уроке, правда, прибежала биологичка Надеждина:

— Я после вас десятый класс не могу заставить замолчать! — ухватила меня за пуговицу она. — Они после вас какие-то нездорово активные! Как мне их успокоить

А я смотрел на вытянутые лица восьмого класса, которые косились на нее как бандерлоги на удава Каа и ловил острое чувство дежа вю:

— А я не могу после вас восьмой класс расшевелить! Такое чувство, что вы им там мантры вместо аллелей рассказываете, на своей биологии: это не дети, это сомнамбулы, из них слова не вытянешь! А между прочим — второй урок, пора проснуться! — менторским тоном выдал я и закрыл дверь прямо перед ее носом, и повернулся к детям: — Записываем новую тему: «Реки Великого Княжества»…

* * *

Глава 16

Социология

Анкеты мы распечатали на маленьких листочках