давления. Его глаза сузились, а губы приоткрылись, когда боль и удовольствие танцевали на его лице. Он провел подушечкой большого пальца по кончику члена и поднес каплю к моим губам, втягивая нижнюю губу и прикусывая её, пока он не протолкнул большой палец мне в рот.

Боже мой.

О, черт возьми.

Я пробую его на вкус. Соленость и жар. Мой центр болит из-за него, и он видел это на моем лице и в том, как я посасывала его большой палец, когда он вталкивал его глубже в мой рот.

Я не могла оторвать от него взгляд. То, как его бедра опускались, образуя V-образную линию, ведущую к его эрекции, манило, вызывая слюну, скапливавшуюся у меня во рту.

Он наблюдал за мной, как змея, терпеливо ожидая идеального момента, чтобы нанести удар. Чтобы обвить меня и никогда не отпустить.

Он зацепил большой палец за мои нижние зубы и направил мою челюсть к своему члену. Я пыталась отстраниться, но в итоге начала хныкать от того, как он вонзил пальцы мне в челюсть.

— Не волнуйся, я позволю тебе проглотить. — Мои глаза расширились, и шок пронзил мой позвоночник, когда его рука обвила основание моей шеи, сжала волосы и обхватила затылок, пока мой рот не раскрылся. — Такой красивый ротик зря пропадает без дела, — сказал он, его голос сочился презрением.

Брэдшоу провел головкой своего члена по моей нижней губе. Его предэякулят все еще стекал с кончика. Я наслаждалась солоноватым вкусом, когда он размазывал его по моей губе, смазывая ее, словно блеском. Он следил за каждым движением прикрытыми глазами. Тьма сгущалась в его жестокой ухмылке.

— Я не слышу, чтобы ты отказывалась от этого, — сказал он, продолжая гладить мягкую, пульсирующую плоть своего члена по моей губе. Я так его ненавидела. Но огонь, который горел в моей груди, также спускался вниз к моему центру, заставляя болезненную, настоятельную потребность пульсировать во мне.

Я хочу это. Я хочу его.

После минутного колебания и принятия решения, что мне придется разобраться со своим душевным смятением позже, я позволила своим рукам переместиться к его обнаженным бедрам. Я провела пальцами по бороздкам его мышц и прессу, которые образовывали букву V, соблазняя мои развратные мысли. Мои губы опустились на его головку, и я провела языком по мягкой плоти круговыми движениями.

Брэдшоу простонал и откинул голову назад. Его хватка на моих волосах не ослабевала.

Я закрыла глаза и позволила моменту развернуться. Глубокие звуки, которые вырывались из его груди, посылали импульсы тепла через мой центр. Я позволила своей свободной руке скользнуть вниз к клитору и медленно тереть его, чтобы довести себя до пика. Тонкая ткань платья обеспечивала легкий доступ.

— Блять, — прошипел Брэдшоу сквозь зубы, когда я ввела его глубже, массируя нижнюю часть его члена языком и глотая его плоть, чтобы свести его с ума. Его кулак напряженно вцепился в мои волосы, а другой сжимал мою челюсть, словно пытаясь удержать меня от того, чтобы я так жадно его поглощала. — Кто, черт возьми, научил тебя этому? — Его голос ослабел от похоти и удовольствия.

Если бы я могла улыбнуться, я бы сделала это, но он оказался слишком глубоко у меня во рту.

Я почувствовала, что он близок, по тому, как он слегка толкался в глубине моего горла, ведомый желанием.

Дверь открылась как раз в тот момент, когда я доводила Брэдшоу до конца — мы были слишком связаны, чтобы разорвать контакт, прежде чем из горла Эрена вырвался вздох.

Брэдшоу застыл и напрягся, все его тело стало как статуя, за исключением его пульсирующего, бьющегося члена у меня во рту. Он кончил, и я не смогла удержаться от того, чтобы многократно глотать. Брэдшоу издал несколько постыдных стонов, когда его соленая сперма потекла вниз по моему горлу.

— Господи Иисусе Христе… Ну, не останавливайтесь из-за меня, — сказал Эрен, усмехнувшись и бросив полотенце на пол.

Брэдшоу ослабил хватку на моих волосах и челюсти. Я откинулась на корточки, вытерла губы запястьем, а затем с ужасом обнаружила доказательства своего удовольствия, стекающие по моим голым ногам.

Оба мужчины, словно сидя в первом ряду, уставились на мои обнаженные бедра и мокрые трусики.

Эрен выругался и протянул мне руку, чтобы помочь подняться с колен, в то время как Брэдшоу заправил свой все еще твердый член обратно в штаны.

Как только я поднялась, в комнате воцарилось неловкое молчание, которое лишь затягивалось.

Эрен провел рукой по лицу, его пальцы задержались вокруг рта и подбородка, пока он смотрел на меня так, словно я была самой большой проблемой в его жизни на данный момент. Я практически слышу его мысли. Что мне с ней делать? Затем он посмотрел на своего брата, и та же мысль, казалось, мелькнула у него в голове.

— Вы двое чертовски усложняете мне жизнь, вы это понимаете? — Эрен почти рассмеялся, но в его темно-синих глазах не было и намека на юмор. — Сначала вы деретесь, потом причиняете друг другу боль. — Я открыла рот, чтобы возразить, что боль причинил мне только Брэдшоу, но острый взгляд Эрена заставил меня замолчать. — А теперь вы двое… что это вообще за херня? Вы что, трахаетесь? — Он вскинул руки в воздух с раздражением.

Брэдшоу закатил глаза на своего близнеца, прежде чем опустить взгляд на мои мокрые бедра. То, как его взгляд стал голодным от незавершенных дел, послало по моему телу новый импульс желания. Я не дрогнула и твердо стояла на месте, игнорируя его соблазнительные взгляды. Но это оказалось невозможным, когда Брэдшоу подошел ко мне и провел двумя пальцами по внутренней стороне моего бедра, всего в дюйме от моего ядра, а затем поднес доказательство моего возбуждения к своим губам и облизал пальцы языком.

Мои щеки вспыхнули, а глаза Эрена расширились.

— Вот. Вот о чем я говорю. Что, черт возьми, с тобой не так, Брэдшоу? Я никогда не видел, чтобы ты вел себя… так… — Голос Эрена затих, и на его лице появилась боль.

— Давай. Скажи это, — Брэдшоу смотрел на него пустым взглядом.

— Псих! Ты ведешь себя как гребаное животное. Дерьмо, которое ты творишь… Ты хоть представляешь, сколько раз я тебя прикрывал? Чем я пожертвовал, чтобы ты остался здесь? Ты знаешь, что генерал больше не станет терпеть твоего дерьма, — Эрен звучал как умоляющий брат, и это разрывало мою грудь словно когтями. У меня никогда не было того, что есть у Брэдшоу — брата, который так за него борется, а