— Я чертово животное, Эрен. Ты не знал? Не притворяйся, что я просто какая-то сломанная штучка, которую можно починить. Ты просто продлеваешь дерьмовый финал и ты знаешь это, — спокойно сказал Брэдшоу.

Его слова были, как капли дождя. Еще грустнее было слышать, что он нисколько не заботился о себе. Это из-за этого меня к нему тянет? Потому что он… как я.

Затянутый, дерьмовый финал.

Глаза Эрена сузились от боли.

— Убирайся на хер, — произнес он сквозь стиснутые зубы и напряженные плечи. Вены на его шее вздулись, и на мгновение мне показалось, что он ударит Брэдшоу, если тот не уйдет.

Они сверлили друг друга взглядами несколько мучительных секунд, прежде чем Брэдшоу повернулся ко мне, постучал двумя пальцами по моей груди и толкнул меня на кровать. Я нахмурилась, что принесло ему самодовольную, беззаботную улыбку. Затем он направился к двери, больше не сказав ни слова. Эрен протянул ему запасную маску, которая лежала на его тумбочке, поскольку я испортила ту, что Брэдшоу носил, когда вошел. Затем он ушел, и я ощутила странное чувство одиночества, заполняющее пространство, где он только что был.

Эрен выдохнул долгий, усталый вздох, прежде чем посмотреть на меня. Он выглядел разочарованным и, возможно, даже пристыженным. Хотя я не могла понять, на кого это было направлено — на меня или на Брэдшоу.

— Я… эмм… — я попыталась что-то сказать, но не смогла сформулировать ни слова.

Мои бедра сжались и потерлись друг о друга от желания. Мне нужно было что-то сделать с этой болью. Я все еще чувствовала возбуждение после того, как его член побывал у меня во рту.

Эрен заметил движение моих ног, и его брови поднялись скорее с оттенком юмора, чем гнева.

— Вы двое точно сведете меня в могилу, — его взгляд был тяжелым, он не отводил от меня глаз, а уголки его губ изогнулись. — Нужна помощь, или ты сама справишься?

Мое сердце забилось как сумасшедшее. Эрен только что предложил мне кончить? Он рассмеялся над моими расширенными глазами и кивнул на свой напряженный член, совсем не скрытый серыми спортивными штанами.

— Я всего лишь мужчина, — невинно произнес он, и мои щеки вспыхнули от его признания. — Я не могу смотреть на женщину в нужде и не возбудиться.

Эрен выглядел точно как Брэдшоу во всех отношениях. Даже размер его выпуклости казался сопоставимым. Моя совесть твердит, что использовать его таким образом неправильно, особенно если я представляю его брата вместо него. Но он всего лишь мой начальник. Это может быть просто поблажкой, не так ли? Просто два человека, которым нужно выпустить пар.

— Никаких чувств, верно? — спросила я, и Эрен мгновенно ухмыльнулся.

— Конечно, нет, — он сделал шаг ко мне, уверенность и мягкость светились в его глазах.

— Ты ведь не будешь странным после этого? — уточнила я, потому что, господи, он же мой сержант.

Его бровь приподнялась, и он самодовольно улыбнулся. — Уже было странно после клуба, а скоро мы и вовсе расстанемся, — пробормотал он, наклоняясь и обхватывая свою выпуклость через штаны. Мой язык скользнул по нижней губе.

Эрен наклонился ближе ко мне, и я поняла, что его запах резко отличался от Брэдшоу. Мускус с дымными нотками. Он, должно быть, заметил что-то в моих глазах, что я сама еще не осознала, потому что изменил направление. — О, Нелл. Ты что, влюбилась в моего брата?

Эрен наклонился на бок и лёг на спину у изножья моей кровати. Он освободил свой член и начал небрежно его гладить, как будто меня здесь не было. Мои глаза несколько раз возвращались к его длине, пока я пыталась сформулировать ответ.

— Нет. — Это прозвучало совсем неубедительно. Чувств действительно не было. Я его на самом деле ненавидела.

Эрен наблюдал за мной, продолжая двигать своим членом. Я решила лечь рядом с ним и тоже доставить себе удовольствие. Мы смотрели друг другу в глаза, когда я приподняла край платья и просунула руку в мокрые трусики. Я обвела средним пальцем клитор и попыталась оставаться такой же стойкой, как Эрен, но я напрягла брови, когда оргазм начал нарастать. Мои губы раздвинулись, и я уставилась на его жилистый член, представляя его между моих бёдер.

— Я думаю, он тебе нравится, — сказал он просто, с пустым взглядом. Чем больше я наблюдала за Эреном, тем больше верила, что он был таким же психопатом, как Брэдшоу. Он просто лучше скрывал это и контролировал себя, что делало его гораздо страшнее.

— Что заставило тебя так думать? — Я снова опустила взгляд на его руку, скользящую по всей длине. Его движения были вялыми и медленными, в каком-то смысле дразнящими.

— Ну, для начала, ты наблюдаешь, как я дрочу, и не пользуешься этим. Это уже начало. — Его взгляд опустился на мои пальцы, потирающие клитор. — И вы смотрите друг на друга так, как я раньше не видел. Это что-то другое.

У меня пересохло горло при виде его члена, выталкивающего предэякулят и растущего, когда вены выступали вдоль его ствола. Блять Я так сильно этого хотела. Моя рука даже близко не подходит для достаточного трения. Это совсем не то, когда ты делаешь это с собой, чем с кем-то.

— И как я смотрю на тебя? — спросила я. Я обнаружила, что восхищаюсь Эреном так же, как и Брэдшоу, если не больше. У него были более мягкие и заботливые черты лица. Он действительно улыбался, как человек. Как мужчина, к которому я должна была тянуться, а не к его сломанной, убийственной версии.

Эрен сжал губы, словно ему нужно было глубоко обдумать мой вопрос.

— Ты смотришь на меня так, будто я что-то неприкасаемое. Как будто я блестящая стеклянная статуэтка вне досягаемости, которую нельзя потревожить, — он застенчиво ухмыльнулся, и эта ухмылка проникла мне в грудь.

— Ну, ты мой сержант. — Не то чтобы это останавливало меня раньше.

Он кивнул и закрыл глаза, говоря с мрачным выражением: — Тяжело находиться в таком положении. Одиноко.

Я хотела сказать ему, что он не должен быть одиноким, но это было бы ложью. Конечно, он был одинок. Я всегда чувствовала одиночество до Дженкинса. Я медленно потянулась к его руке, которая в этот момент сжимала огромный, пульсирующий, сочащийся член.

Его глаза приоткрылись, и он посмотрел на меня сквозь тяжёлые ресницы. В них было так много боли и одиночества. Вины. Я чувствовала ту же пустоту внутри себя. Я хотела, чтобы она исчезла. Я хотела думать о чём угодно, только не о зияющей, мучительной дыре,