– Можешь здесь меня высадить, – указала я.

– Хм-м… Парковочные места на этой улице в дефиците. – Он быстро осмотрелся, а затем просто выключил двигатель, стоя во втором ряду. В салоне горел свет, и я заметила, что Симон чем-то обеспокоен.

– Как ты себя чувствуешь? Я имею в виду… остаток вечера прошел нормально?

– Было очень хорошо. – Я улыбнулась. – И не только потому, что ты продул мне в «Приятель, не сердись».

– Ну ты же понимаешь, что я дал тебе выиграть, – объяснил он с тихой улыбкой.

– Три раза подряд?

– Ладно, сдаюсь. Я хочу реванш.

– Тебе непременно надо смыть с себя этот позор, да?

– А кому нравится проигрывать?

Я кивнула.

– Хорошо…

– Хорошо… что?

– Будет тебе реванш. Я позвоню и скажу, где и когда. – Лучше уж прямо завтра, – подумала я про себя.

– Звучит неплохо.

– Тогда… спокойной ночи. – Я отстегнула ремень, Симон тоже.

– Провожу тебя до двери.

Я подбородком указала на наш дом:

– Уже проводил. Ради последних пяти метров не нужно выходить из машины. – Втайне я надеялась, что он-таки выйдет.

– Ладно. Спокойной ночи, Алиса.

Я открыла дверь, но задержалась настолько, чтобы сделать глубокий вдох, и закрыла ее снова. Я не могла уйти, не поблагодарив.

– Забыла что-то?

Вместо ответа я придвинулась к нему так близко, что без труда положила руки ему на плечи.

– Спасибо, Симон.

– Ничего… все хорошо. – По всей видимости, он настолько обалдел, что ответил на мои объятия лишь спустя два-три сердечных удара. Но потом…

Симон прижал меня к себе, мягко провел ладонью по спине, положил руку мне на шею, на затылок. Я чувствовала его руки в моих волосах и пылающее жаром тело. Этот жар как из печки проник в меня полностью.

Я тоже обняла его крепче. Об этом я втайне мечтала еще с посиделок на террасе. Я спрятала нос в ямочку над ключицей, глубоко вдохнула, выдохнула. Господи, этот запах. Я провела губами по его шее. Он задрожал, я почувствовала, как у него побежали мурашки. Я очнулась, обнаружив свою руку под его свитером. Я все еще могла убрать ее оттуда, но… продолжала гладить Симона по спине, отчего он дышал все глубже, все громче.

Господи, что я делаю? Так не прощаются. Это самые жаркие объятия, какие я помню; мне потребовалось все мое самообладание, чтобы ослабить хватку, и еще больше, чтобы отнять их от его тела.

Кажется, Симон почувствовал то же самое, но медленно, насколько это возможно, он отпустил руки. Медленно. Словно не может это сделать.

– Алиса… – хриплый, низкий и невероятно сексуальный голос.

Он прислонился своим лбом к моему, я раскрыла глаза – перед этим они закрылись сами собой. В темноте я лишь угадываю очертания его лица. Видимо, мы так долго обнимались, что лампочка в салоне погасла. Этого я тоже не заметила.

– Да? – выдохнула я.

Молчание. Только глубокое дыхание. Его дыхание я ощущаю на своей щеке.

– Хочу тебя поцеловать. – Произнесенные шепотом, его слова заставляют меня задрожать всем телом. Свет фар проезжающей мимо машины на короткий момент осветил лицо Симона. Коротко, но достаточно долго, чтобы прочесть в его глазах решительность. Я никогда раньше не видела в них такого огня и проникновенности. – Но не как друг, – добавил он.

– Окей, – прошелестела я.

– Окей… что?

– Поцелуй меня.

28

Симон

Пусть это не кончается. Я не хочу, чтобы кончалось.

Алиса, очевидно, тоже, судя по тому как она запустила пальцы в мои кудри. Я провел языком по ее нижней губе, и она открыла рот мне навстречу. Не было прелюдий, мы не осторожничали. Мы целовались глубоко, настойчиво, страстно; я почти сразу был готов.

Боже, я хотел ее. Хотел большего. И, будто прочитав мои мысли, Алиса перебралась через центральную консоль мне на колени. Я прижал ее к себе, чтобы она почувствовала мою эрекцию, и услышал самый эротичный стон в моей жизни. Она обхватила меня за шею, я тем временем неустанно целовал ее. Покусывал нижнюю губу, посасывал, затем стал покрывать поцелуями ее подбородок, щеки, шею, и опять губы.

Я почувствовал ее усилившееся желание, ее язык становился все ненасытнее, дыхание – все безудержнее. Она стала медленно тереться об меня, и мне ничего не оставалось, как ответить тем же. Я приподнял бедра, пошевелил ими. Круговыми движениями, нащупывая самую чувствительную точку на ее теле. Звук, который она издала, был чем-то средним между мольбой, стоном и поскуливанием, и у меня окончательно сорвало крышу. Мне еще ни разу не приходилось настолько контролировать себя, я целовал ее все жестче, все глубже.

Черт. У меня никогда такого не было. Ни с одной. Ни разу после столь короткого периода, не с такой интенсивностью. Никого я еще не хотел так неуемно. Это много больше, чем просто физический зов. По крайней мере, я так чувствовал. А она?

Ища ответ, я прервал поцелуй, заглянул ей в глаза. Но они были погружены во тьму. Тяжело дыша, я прижался носом к ее щеке, посмотрел в лицо, почувствовал на себе ее дыхание. Завел волосы ей за ухо.

– Ты в порядке?

– Мхм. Очень даже в порядке, а ты?

– И я очень.

Она поцеловала меня в уголок губ и мягко отстранилась. Близилось расставание, я не знал, встретимся ли мы до нашего следующего сеанса в студии. До этого поцелуя мне странным образом было проще попросить о встрече. Теперь же могло показаться, что я ее заставляю, давлю. Мне не хотелось вызвать в ней это чувство, но и ждать еще шесть недель я тоже не хотел.

Алиса встала с моих коленей и потянула на себя ручку двери. Думай же, думай, чувак.

– Ну… я пойду.

Когда мы снова увидимся? Четыре простых слова, которые я никак не могу произнести вслух.

– Ну… тогда… спокойной ночи.

– Спасибо, тебе тоже.

Как будто мне удастся после этого поцелуя сомкнуть глаз. Да еще на родительском диване.

Она открыла дверь, больше всего я хотел бы никуда ее не пускать. Зато теперь, когда салон опять освещен, я разглядел ее лицо, блеск в глазах, ее улыбку, которую она подарила мне, обернувшись. И вышла из машины. Я смотрел ей вслед, ждал, пока она захлопнет дверь и исчезнет в доме. Через окно было видно, как зажегся и снова погас свет на лестнице. И тогда я поехал.

Ночь оказалась еще ужаснее, чем я предполагал. Сначала я целую вечность не мог заснуть. А часов в пять утра бабушка на кухне разбила стакан. Я помог собрать осколки и к тому времени окончательно проснулся и снова задремать не смог.

То есть я с пяти утра на ногах и ужасно разбит. Не самое хорошее начало дня, и вообще-то настроение должно быть ниже плинтуса. Но воспоминание о поцелуе держало меня в тонусе, пока Нора не объявила за завтраком, что Алиса подписалась на ее Instagram и прислала ей в личку краску для волос,