насчет того, чтобы подарить мне отдых в спа-отеле?

– Я мог бы подумать об эргономичной подушке или новом матрасе, – с серьезной физиономией произнес Грегор, на что все разразились громким смехом. Все, кроме меня, которая пытается судорожно вспомнить, когда мы с папой и Бекки последний раз смеялись так непринужденно. Или вообще сидели за одним столом. Как семья. Счастливая, самая обычная семья.

Семья.

Понимание, что моя собственная семья навсегда разрушена, накатило волной и сдавило мне горло. Мне стало плохо. Мои легкие будто внезапно наполнились водой. Кожа на голове и на лице зачесалась. На лбу выступил холодный пот. Сердце заколотилось о ребра и, кажется, вот-вот выскочит из груди.

Только не это. Не сейчас. Не здесь.

Я потянулась за своим стаканом, наивно надеясь, что смогу предупредить приступ паники, если притворюсь, что все в порядке. Но рука дрожала так, что и стакан удержать не получилось. Я решила вернуть его на стол, но промахнулась, стакан ударился о край тарелки, опрокинулся, и содержимое потекло на деревянный пол. Смех за столом умолк, все внимание обратилось ко мне, а я тем временем изо всех сил пыталась продышаться.

– Алиса? – словно сквозь воду до меня доносился голос Симона. Он обеспокоенно смотрел на меня, одновременно сквозь гул до моих ушей доходил мягкий голос Марлен:

– Алиса, чем тебе помочь?

Воздух.

Мне нужен свежий воздух.

Страх удушья выталкивает меня из кресла. Симон тоже вскочил, обогнул стол, спеша ко мне, но я вытянула руки, не давая ему подойти ближе. Потому что меня вот-вот вывернет.

Я молча выбежала из гостиной, рванула через коридор в кухню. Трясущимися руками распахнула дверь и выскочила на террасу. Все это я проделала почти вслепую, от паники и страха слезы застилали глаза и горячим потоком текли по щекам. Я вытянула руку и, нащупав стену рядом с дверью, облокотилась на нее. Наклонилась вперед, вторую руку прижала ко рту в попытке сдержать тошноту.

Но воздуха по-прежнему не хватает.

Паника никуда не ушла.

Мне нужно успокоиться… как-то успокоиться. Следуя совету врача, который она мне дала после аварии, я отпустила страх, вытянулась всем телом, подняла руки. Призвала себя глубоко вдохнуть и выдохнуть. Вдохнуть и выдохнуть. Вдох-выдох. Пока тиски вокруг груди не разжались и я снова не смогла дышать. Дрожащей рукой я досуха вытерла слезы. В изнеможении опустилась на деревянную скамейку и откинулась на спинку. Закинула голову и закрыла глаза.

Тут же, как по заказу, перед глазами встали кадры аварии. Битое стекло. Кровь. Глядящие в небо мамины безжизненные глаза.

Беспомощность и вина так глубоко запускают свои когти в грудь, что мне опять не хватает воздуха, а из горла рвется сдавленный крик. Я открываю глаза. Дыши! Дыши! – приказываю я себе и мотаю головой. Снова и снова. По мере того как образы и воспоминания блекнут, я все больше осознаю, насколько же странным, должно быть, выглядит мое поведение в глазах Симона и его семьи.

Господи!

Что они подумают? И прежде всего: как им объяснить, почему я вдруг ни с того ни с сего вылетела из комнаты? Хочу ли я объяснять, могу ли? Нужно сначала поговорить с Симоном.

– Эй… – Помяни черта… – Можно войти, то есть выйти?

26

Симон

Я выдержал десять минут. А потом не смог не пойти вслед за Алисой, чтобы проверить, как она там.

– Ты в порядке?

– Ты поверишь, если я скажу «да»? – спросила она хриплым голосом, наклонив голову вперед.

– Не очень. Тебе холодно?

Она кивнула, по-прежнему смотря в землю.

Уже смеркалось, поэтому я щелкнул выключателем и зажег свет на улице, а потом принес одеяло. Подсел к ней и укутал.

– Спасибо. – Алиса дрожала, но что-то мне подсказывало, что она не просто замерзла. Там, за столом, что-то случилось… прозвучало какое-то слово или фраза. Что-то, что вызвало у нее мгновенную реакцию. Внезапное потоотделение, побледневшее лицо, сильный тремор… Я, конечно, не специалист, но как по мне, это паническая атака.

– Сейчас бы еще один чайный коктейль. Но без чая.

Тут у меня отлегло. Если она в состоянии отпускать саркастические шутки, значит, ей лучше, – подумал я. Пока она не повернула ко мне лицо и я не увидел черные разводы на ее щеках. Тушь размазалась, глаза покраснели, веки опухли.

– Эй… что случилось, Алиса? Что это?

Она опустила глаза, спрятала лицо в своих фиолетовых волосах.

– Ничего…

Хотя она и не обязана мне ничего объяснять, я все же надеялся. После сегодняшних событий и нашего разговора во время сеанса я думал, она откроется мне чуть больше.

– Ничего… что я могла бы быстро объяснить, – продолжала она, гладя пальцами край одеяла.

Я поднес руку к ее лицу и убрал волосы за ухо. Не понимаю, почему я вдруг так сделал, но она не отстранилась. И все же я не решился задержать ладонь на ее щеке.

– Если захочешь поговорить… я в твоем распоряжении.

Как будто желая убедить себя в этом, она снова сморит мне в глаза.

– Тебе надо на работу.

Я достал из кармана мобильный и набрал номер Трейси:

– Привет, это Симон.

– Привет, все в порядке? Что случилось?

– К сожалению, сегодня не смогу прийти на смену, тут… семейная проблема. Извини, Трейси. Знаю, что в последний момент… – Алиса замотала головой и губами произнесла «нет», но я проигнорировал.

Было слышно, как Трейси вздохнула.

– Хорошо. Надеюсь, ничего серьезного.

Я посмотрел в испуганные глаза Алисы.

– Я тоже надеюсь. Я позвоню ребятам и найду кого-нибудь на замену? – предложил я. Хотя втайне надеялся, что она отклонит мое предложение. Мне повезло.

– Нет, спасибо, я сама. Увидимся на следующей неделе.

Не успел я попрощаться и дать отбой, как Алиса с упреком зашипела:

– Не надо было этого делать.

Я вскинул брови.

– Говорит та, которая привезла меня домой.

– То было другое.

– Нет, не было.

Она простонала.

– Теперь мне не только плохо, но еще и неловко. Ну прекрасно. Спасибо.

– У меня и так желания работать не было. Если уж на то пошло, это я должен испытывать угрызения совести, потому что использовал тебя в качестве алиби. – Я улыбнулся, надеясь, что это поможет ей расслабиться.

Какого-то подобия улыбки в ответ я все-таки дождался. Ее взгляд скользнул по приоткрытой двери на кухню.

– Что твоя семья? Они наверняка гадают, что такое со мной произошло. Ты не думаешь, что мне бы надо…

– Тебе не надо, – перебил я ее. – Никто не ждет никаких объяснений или оправданий, окей?

– Но Марлен…

– По поводу моей мамы не беспокойся. Можем позже с ней поговорить.

– Можем?

– Можешь. Как захочешь. Но как только она опять начнет свои расспросы, я приму меры.

– Хорошо… – Я видел, как она подняла и опустила плечи под одеялом, как глубоко вздохнула.

– Хочешь пить?

– С удовольствием.

– Воды? Чая? Чего покрепче? Могу сделать тебе горячий шоколад. – В ответ на последнее предложение в ее глазах что-то загорелось.

Но она отказалась.

– Нет, не суетись. Я выпью воды.

Я встал и пошел в кухню, где обнаружил маму, она