— Кто-то может подумать так, — произнес он с поддельной серьёзностью. — Или кто-то может узнать, что этот кое-кто никогда не забывает важные детали, как местонахождение другого человека в определенный вторник несколько недель назад, в точное время, только чертовски надеясь, что это было частью регулярного маршрута того человека.

Я легонько постучала ладонью по голове и в полном недоумении засмеялась.

— Ещё раз?

Он наклонился вперед.

— Хмм, не получив огромного удовольствия от этого в первый раз, эта просьба становится недействительной. На его губах играла красивая улыбка.

Что я там говорила про безнадежность раскованного заигрывания? Это был самый сексуальный намёк, и на горизонте не было видно бутылки пива.

— Ты играешь нечестно, — сказала я.

— Извини, ты права. Он закусил губу и перенёс вес на другую ногу, закидывая сумку для ноутбука на плечо, и возобновил разговор лёгким, непринужденным тоном. — Хотя я воспользовался случаем. Я помню, как видел тебя здесь несколько недель назад, ты шла в «Викторию» ровно в час. Я подумал, может у тебя занятие здесь каждый вторник.

— Да. И, на самом деле, мне нужно уже идти, — сказала я, не в силах сдержать разочарования.

— Один час? Два? — спросил он.

— Два. Я закончу без десяти три.

— Хорошо. Ты свободна после?

— Как птица в небе, — подтвердила я.

— Ну, я подумал, может мы встретимся потом где-нибудь чтобы поговорить о… твоём самостоятельном исследование? — спросил он. Его глаза заблестели.

— А, да, я должна начать работать над ним. Хочешь помочь? — С удовольствием, — сказал он, смотря мне прямо в глаза.

— Прекрасно. — Я с трудом могла оторвать глаза от его губ. — Хочешь встретимся в Пратте?

— Заднице? — со смехом повторил он. (Прим. пер.: одно из значений слова «Prat» в русском языке). — Что это?

— Вон там. — Я указывала на здание на другой стороне двора. — Библиотека Имени Эдвина Джона Пратта.

— Как ему не повезло с именем.

— Почему?

— Ну, в Англии, когда ты кого-нибудь называешь задницей, ты по сути обзываешь его полным идиотом — мудаком.

Я засмеялась.

— Я никогда не думала, что английский язык станет мне иностранным. Может я окончу университет со знанием трех языков. Я не поняла и половину того, что тогда сказала Пенни.

— Я признаюсь, что когда я с ней разговариваю, я возвращаюсь к старым привычкам. Прости за это, малышка, — сказал он с улыбкой.

— Малышка? — спросила я, снова находясь в абсолютном недоумении.

— Малышка, это, ну, меня так называла мама. Это как куколка или милая. Ничего плохого, — заверил он меня с нежной улыбкой. — Извини. Я постараюсь сдержаться в следующий раз.

— Нет, не извиняйся. Можешь идти и проводить сколько захочешь времени с Пенни. Серьезно, — добавила я, ужасно краснея.

— Ммхм, — сказал он. — Я понимаю… — Он выглядел весьма довольным собой.

— Послушай, мне нужно идти. — Я проклинала судьбу и пожелала забыть к чертям собачьим о дурацком среднем балле. — Встретимся перед библиотекой в три часа, хорошо? Но ты можешь оказать мне услугу?

— Конечно. Говори.

Ох, как же он сказал это, будто он достанет мне луну, если я захочу. Жаль, что я всего лишь хотела перекусить.

— Ты можешь принести мне кекс или ещё что-то? Я проголодаюсь к тому времени.

— Старбакс? — спросил он, вскинув бровь.

— Ммм, да, пожалуйста. Чай латте и может булочку с маком?

— Понял, — сказал он. — Я потрачу парочку часов в книжном. Увидимся в три.

Он посмотрел на меня и тяжело вздохнул, прежде чем уйти. Я неохотно побрела внутрь.

Я хорошо подготовилась к лекции, поэтому она должна быть интересной, и я надеялась, что смогу в полной мере поучаствовать в ней, но ничего не вышло. Я никогда столько не ерзала во время занятия за свою жизнь. Три часа что никогда не наступят?

Когда два часа беспокойной скуки подходили к завершению, я собрала свои вещи, перепрыгивала лесенки к первому этажу, и вылетела через передние двери «Виктории» как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дэниел сворачивает за угол Чарльз Стрит и выходит на дорожку между столовой Бервош и мужскими общежитиями. Он нес капхолдер с двумя стаканами.

Я скрестила руки и прислонилась к каменному столбу. Когда он увидел, что я стою там, он остановился и смотрел на меня. Наконец он продолжил идти по противоположной тропинке в сторону библиотеки, каждые несколько секунд оборачиваясь на меня. Я пошла вниз по дороге перед колледжем, и мы встретились на каменном проходе, который вел к дверям библиотеки.

— Для вас, мадемуазель, — сказал он, передавая мне коричневый бумажный пакет и один стакан из Старбакса.

— Спасибо. Сколько я должна тебе?

— Не говори ерунду.

— Ну, я не хотела показаться самонадеянной.

— Глупенькая, — ответил он, когда вел меня к одной из скамеек, расположенных перед библиотекой.

Мы сели, я начала грызть лимонную булочку с маком и попивать чай-латте. Он пил кофе, его рука опиралась на спинку скамейки позади меня. Я наклонилась к нему и почувствовала легкое давление его руки на спине.

— Ты не возражаешь? — спросила я его. Мы раздвигаем границы?

— Мы сидим на скамейке и пьем кофе, Обри. Я вполне уверен, что нет правил, запрещающих это делать, или выходит, что я направо и налево совершаю правонарушения со многими студентами последние три недели. Как прошло твоё занятие? — спросил он.

— Чертовски невыносимо, — ответила я, рот все еще был полон частями маковой булочки.

Дэниел засмеялся.

— Ты — лингвистический феномен, ты знаешь это?

Я показала на его улыбку.

— Ты, может, хочешь слегка попридержать её, солнышко. Серьезное нарушение. Неопровержимая улика.

— Ты права. — Он быстро принял серьёзное выражение, но все равно хитро мне подмигнул. Когда я справилась с последним перекусом, я вытащила телефон.

— Прежде чем мы пойдем, я должна позвонить Мэтту и сказать, что немного задержусь. — Дэниел посмотрел на мой телефон, и в его глазах промелькнул странный блеск. — Он очень заботливый. И беспокоится, — объяснила я.

Я перешла на голосовую почту Мэтта и оставила сообщение:

— Привет, ковбой. Я в библиотеке, немного позанимаюсь, поэтому не волнуйся обо мне, ладно? Я поговорю с тобой позже. Напиши мне, если хочешь.

Я переключила телефон на вибрацию и сунула в передний карман толстовки, а затем выбросила в мусорку стаканчик и бумажный пакет. Я показала на двери библиотеки, но Дэниел не сдвинулся с места.

— Мы можем задержаться на минутку? — попросил он.

— Конечно. — Я снова устроилась на скамейке рядом с ним.

— Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. Это не имеет никакого отношения к нам. — Он махнул рукой между нами, как делал в тот день в музее. — Я весь день пытался кое-что разобрать у