себя в голове. Не знал, стоит ли говорить тебе или подождать, пока профессор Браун объявит это на занятии. Моё чутьё говорит мне, что тебе лучше узнать это заранее. Несмотря насколько сильно я хотел увидеть тебя, моя первая причина, чтобы найти тебя сегодня была менее романтичной, я боюсь.

В животе прошлась дрожь страха.

— У тебя до французской лекции было ещё одно занятие, так ведь? — спросил он.

— Да, детская литература.

— Ты шла из святого Майкла. У тебя там было занятие?

— Да…

— Как оно прошло сегодня? Ты слышала что-нибудь необычное?

Какой странный вопрос. Но теперь, когда он спросил, я определенно заметила странное настроение сегодня в классе.

— Полагаю, было тихо. Люди вокруг выглядели довольно несчастными, — призналась я.

— Ну, неудивительно, что они не выглядят такими уж слишком счастливыми. Они, возможно, до сих пор не оправились, — проговорил он. Он снова положил руку на спинку скамейки позади меня. — Вчера мне позвонил Мартин — профессор Браун. Он оставил мне сообщение, чтобы сообщить, что сучилось что-то ужасное. Оказалось, что одна из твоих одногруппниц попала в ужасную аварию и погибла.

Он напряженно смотрел на меня, наблюдая за моей реакцией.

— О, Боже мой. — Я прикрыла руками рот. — Кто? — спросила я, готовясь к его ответу. Все, что у меня стояло перед глазами страница Джули в Фейсбуке с повторяющими вопросами ее друзей. Последствия моей неспособности дозвониться к ней неожиданно приобрели большое значение. Но Джули жила в общежитии в Тринити, а в не святом Майкле.

— Это Мэри, — проговорил он. — Мэри Лэнгфорд, из твоей группы.

Я ахнула, облегчение и ужас крутились в голове. Джули была в порядке.

Но Мэри? Бедная, прекрасная, милая Мэри…

— Как? — спросила я. — Что случилось?

— Очевидно она с подругой вечером пошла гулять. По пути обратно домой по двухполосной дороге в Гвелфе, едущая навстречу машина пересекла разделительную полосу. Столкновение случилось в лоб. Мэри мгновенно скончалась. Я понял, водитель другой машины был в нетрезвом состоянии.

Мэри умерла в одно мгновении из-за чей-то халатности. Просто вот так. Я была в шоке.

— Мне жаль, — проговорил он. — Мне не хотелось быть тем, кто объявит тебе эту новость.

— Нет, нет, я рада, что это сделал ты. Я лучше услышу это сейчас, чем завтра в классе.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да. Господи, это так ужасно. Она была такой хорошей девочкой.

Я подумала о практических занятиях, вспоминая, как она постепенно выходила из своего панциря. Та забавная история, которую она рассказала про дядю, снова всплыла в голове, и на глазах выступили слезы. И у нее было две младшие сестры. Я закрыла лицо руками.

— Обри? — нежный голос Дэниела был уже слишком. Я не смогла сдержать всхлип, кипящий в горле. — Чёрт. — Он положил руку мне на спину.

— Всё хорошо, прошу не надо, — прошептала я, отдергиваясь от его прикосновения. Я хотела, чтобы он коснулся меня, обнял меня, но мои желания затмевал страх того, что кто-нибудь может нас увидеть. Сидеть вместе на скамейке было одно дело, но обниматься — совсем другое.

Он убрал руку, наклонился вперед, сцепил пальцы и твердо поставил локти на колени.

— Это так неправильно. Утешать тебя не должно быть преступлением. — Его голос был натянутым и усталым. — Послушай, Обри, сейчас может быть неподходящее время для этого, но я должен тебе кое в чем признаться, — со вздохом сказал он.

— В чем? — Я повернулась к нему.

— Когда я вчера пришел домой, на автоответчике меня ждало сообщение от профессора Брауна. Он сказал, что это была девушка из группы, но не упомянул имени Мэри. Я подумал, что это можешь быть ты. Шёл снег. Может ты пошла на прогулку, и тебя сбила машина. Все было возможно. Я не знал, как с тобой связаться, поэтому приехал обратно сюда. Девочки впустили меня. Я бродил по твоему коридору, а затем услышал, как Мэтт зовет тебя по имени. Я стоял за дверью вашей комнаты, слушал, как вы с Мэттом разговариваете. Я должен был убедиться, что с тобой всё в порядке. Я думал, что сойду с ума в ожидании звонка Мартина с подробностями аварии, но мне не нужно было стоять там столько, сколько я там стоял. Извини, что я вторгся в твою частную жизнь.

Ты не должен извиняться за то, что волновался за меня.

— Я знаю, но мне кажется, я нарушил твои личные границы. Я мог слышать, как вы разговаривали за дверью. — Дэниел сжал кулаки, его костяшки хрустнули. — Ты приготовила Мэтту ужин. Он только что принял душ, — выговорил он, мышца его челюсти дернулась. — Он забыл взять полотенце в ванную и звал тебя, чтобы ты принесла. Вы смеялись. Ты называла его «сладкими булочками», — сказал он, уныло качая головой.

— Ох, Дэниел, не принимай эти прозвища всерьёз. Они ничего не значат. Это тоже самое, что и ты называешь Пенни «любовью». Ладно, вот мой шанс. Если это было время признаний, то у меня определенно есть несколько вещей, в которых мне стоило сознаться. — Хотя я понимаю, почему ты неправильно понял мои отношения с Мэттом. Я тоже самое думала про тебя с Пенни, — призналась я, неуверенно кусая большой палец.

— Пенни помолвлена с Брэдом. Ты всегда это знала, — сказал он.

— Это не совсем так.

Он откинулся на скамейке.

— Что ты имеешь в виду?

Я сделала глубокий вдох.

— После первой лекции, я вышла из кабинета и пошла за тобой, когда тебе позвонила Пенни. Я услышала, что ты называешь ее «любовью», и предположила, что она твоя девушка. Когда я услышала, что ты поведешь её в ресторан в день Святого Валентина, я убедилась в этом. Тогда когда я увидела вас двоих в «Каноэ», ну, я не могу даже сказать тебе, как я ревновала. Я не узнавала себя.

Дэниел поднял бровь.

— Я хотела нанести ей телесные увечья. Каблуком от сапог. В глаз.

Несмотря на то, что он мог сильно обидеться на оскорбление в отношении его дорогой подруги, он просто рассмеялся.

— Вчера я просто хотел выбить твою дверь. Я бы с удовольствием нашел Мэтта в полотенце и затем им же его и задушил, — признался он.

— Выходит мы квиты? — спросила я.

— Похоже на то, — сказал он. — Боже, не могу поверить, что ты подумала, что я с Пенни. Я имею в виду, ни за что. Она пугает меня до смерти. — Он снова засмеялся. — И она определенно не мой типаж. Слишком высокие запросы.

Я улыбнулась и со вздохом опустила взгляд на руки. Казалось, было неправильным смеяться и