было столько тревоги, что я бы поверила. Ещё час назад поверила бы. Но не сейчас.

— Просто отдай костыли.

Я не могла на него смотреть. Не могла чувствовать его рядом. Его тепло, запах, эта ненужная забота…

Сколько можно? Сколько можно мне сначала что-то давать, а потом отбирать? Судьба, ты жестока.

Влад молчал. Я чувствовала его взгляд, но не поднимала голову.

— Не глупи. Как ты поднимешься по ступеням? Я тебя отнесу.

Он шагнул ближе и коснулся моего плеча, но я резко дёрнулась, сбрасывая его руку.

— Я буду ночевать у себя! — я хотела сказать спокойно, но голос предательски дрогнул.

— Что за бред? Прекрати…

— Это ты прекрати! — внезапно сорвалась я и толкнула его в грудь. Влад не шелохнулся, но я увидела, как дрогнули его губы. — Ведёшь себя со мной, как с ребёнком! Надоело! Я не маленькая, и сама разберусь со своей жизнью! Зачем вообще ты всё это затеял, если не собирался?..

Я не смогла договорить, только взмахнула рукой и до крови прикусила губу. Какой смысл говорить, если он не слышит меня, не понимает? Если ему всё равно...

– Просто дай мне уйти. Хватит уже меня мучить... Пожалуйста... Я устала.

– Я понял. Только успокойся.

Он тяжело вздохнул, открыл заднюю дверь машины и достал костыли.

– Я провожу...

– Нет!!!

Я развернулась и пошла домой.

Он не пошёл за мной, но я знала — он смотрит.

Шаг.

Ещё шаг.

И ещё.

Воздух был плотным, как смола, а сердце с каждым шагом тяжелело, будто его затягивали в бездну.

Когда я закрыла за собой дверь, внутри что-то оборвалось.

Всё. Всё. Всё.

Я добралась до спальни, легла на кровать, обхватила руками подушку и дала волю слезам. Так больно и плохо мне не было никогда в жизни, а перед глазами всё ещё стояло лицо человека, который был так дорог, и для которого всё это было ошибкой.

Слёзы текли по щекам, а в груди камнем давила обида. И больше всего меня убивала мысль, что я не знаю, как мне теперь жить дальше. Не знаю, как правильно поступить.

Даже бросить всё и уехать из этой глуши я сейчас не могу.

Эта безнадёжность и безвыходность меня убивали.

Как я могла так ошибиться?..

Я ведь чувствовала его взгляд там, на берегу. Видела, как он на меня смотрит. Его глаза не лгали. Он был полностью открыт передо мной.

Почему же потом всё изменилось? Что случилось? Что я сделала не так?

Он ошибся... И я... тоже ошиблась...

Я завыла в голос.

Влад был прав в одном.

Я действительно маленькая.

Маленькая и никому не нужная.

35. Когда всё оставлено на потом

Время ползло, как старая черепаха, тащившая на себе мои разбитые мечты.

Прошло уже больше недели с того злополучного вечера. Время, за которое я успела пересмотреть каждый миг на озере раз сто, мысленно высказать Владу всё, что о нём думаю, заново разозлиться, расстроиться, обидеться, простить. И снова по кругу, снова на те же грабли...

Ни тётя Тамара, ни Аня, которая тоже взяла надо мной негласное шефство, целыми днями просиживая у меня, не знали, что произошло.

Я молчала, стараясь вести себя как обычно. Ну, насколько это возможно, когда твоё сердце вырвали с корнем и растоптали.

— Машунь, ты давно себя в зеркало видела? — строго говорила тётя Тамара, разливая по чашкам душистый чай и выставляя на стол розетку с вареньем. — Лицо осунулось, глазки потухли…

— Да всё нормально, — бормотала я, ковыряясь в моём любимым малиновом варенье и не съедая ни одной ложки.

— Конечно, — фыркала она. — Прям вижу, как нормально. Что у вас с Владиком произошло? Какая кошка пробежала? Ходите оба смурны́е. Но он хоть как-то держится, а на тебя смотреть жалко. Я ж уже думала, сладилось у вас. Такая уж вы пара красивая.

Я отводила глаза и молча вздыхала.

Что я должна была сказать? Что Волков мне не нужен, судя по его словам? Это была бы такая же ложь, как и то, что я смогу совершенно спокойно и дальше жить без него.

После завтрака тётя Тамара спешила по своим делам, а на смену ей, как часовой, приходила Аня.

– Егорка безумно скучает без Ждана, – объясняла она, закидывая в холодильник очередную порцию гостинцев, пока шебутной мальчуган устраивал утренние обнимашки со своим рыжим другом. – Да и мне гораздо веселее проводить время с тобой. Андрея теперь вон от Влада не вытащишь. Совсем мужики помешались на своей стройке, готовы там дневать и ночевать.

Она кивала в окно, где у соседа вовсю шло строительство бани, и рабочие целыми днями сновали туда-сюда, постоянно что-то перетаскивая и грохоча инструментами.

Я автоматически поворачивала голову вслед за ней, но тут же одёргивала себя. Мне это не нужно. Не интересно. Мне всё равно, что происходит у Влада, как и чем он живёт. У него всё прекрасно? Я рада. Но на этом всё!

Аня садилась рядом, обнимала меня за плечи и тяжело вздыхала.

— Маш, я всё понимаю, но скажи честно: ты и правда думаешь, что вот так, молча, всё само рассосётся? Может, вы поговорите? Что бы между вами не произошло, молчанием это исправить невозможно.

Я не отвечала.

А что тут скажешь?

Что я просто не хочу больше видеть Волкова? Что каждый раз, когда я случайно замечаю его, у меня внутри что-то сжимается и ломается? Что мне так больно, что даже дышать трудно?

Потому что я-то люблю его.

А он...

Он просто растоптал моё сердце и выкинул в мусор, как сломанный цветок.

"Это не то, что тебе нужно". А что мне нужно? Ты меня спросил? Почему ты мне не дал даже шанса? Нет, ты всё решил за меня. Потому что ты большой, взрослый и знаешь, что для меня лучше, а я... Я маленькая и бестолковая, и поэтому какой с меня спрос? Мы всё решим за Машу, потому что знаем, что ей надо.

— Маш, ну сколько можно сидеть с кислым лицом? — Аня мягко чмокала меня в щёку. — Может, ты расскажешь хотя бы мне? Я поговорю с Андреем и, если Волков тебя обидел, он с ним разберётся.

Я морщилась и крепко сжимала челюсти.

— Никто меня не обидел, и давай больше не будем об этом.