– Пожалуй, – согласился Русланов. – Это здесь, на солнышке достаточно тепло. А в зарослях облетающего ивняка, да когда с речки потянет зябким ветерком… Без огня им не обойтись. Но учтите, там большие мастера прятаться. Углядеть дымок с этого берега не удастся.

– А если сверху. С высоты, так сказать, птичьего полёта?

– Ну, тогда конечно… Можно и дым костра засечь, и даже стоянку браконьерскую рассмотреть. Но как вы это сделаете? Возьмёте дирижабль? Вот, кстати, мысль. Если мы обратимся в полицию, те могу затребовать воздушный корабль в Эскадре.

– О полиции мы уже поговорили, Анисим Дмитриевич. К тому же, если похитители заметят кружащий военный дирижабль, ни что не помешает им убить Селивёрстова и по-тихому, скрываясь в зарослях, покинуть место стоянки. Нет, мне нужен парашют.

– Господи, сударь вы мой, да где ж я вам его возьму?!

– Понимаю, здесь у вас такие звери не водятся. Но может, есть парашютный шёлк?

– Нет, Андрей Павлович, паруса шьют совсем из другого материала…

– Папа, а господин Чижиков?… – неожиданно напомнила о себе Натали, всё это время жадно ловившая каждое слово мужчин.

– Хм, и правда… – задумался Русланов. – Ты у меня умница, – с любовью посмотрел он на дочь и обратился к Сосновцеву: – Дело в том, что был у меня один клиент, большой чудак. Желал непременно яхту с парусом из шёлка. Я объяснял ему абсурдность подобного требования, но доводы разума оказались в тот раз бессильны. Он купил и приволок большой отрез. Из затеи, конечно, ничего не вышло, я поставил ему обычную парусину, но отрез так и лежит на складе. Клиент его не забрал. Не знаю, насколько уж этот шёлк подойдет для парашюта, но качество очень хорошее.

– Идёмте смотреть, – встрепенулся Андрей.

Втроем они прошли в склад. Шёлк оказался несколько тяжеловат, но нужной плотности. При необходимости готовили парапланы из материала и похуже.

– Теперь вот что, сейчас я нарисую эскиз, отмечу размеры. Нужен человек, который быстро сошьёт всё это. Найдёте такого?

– У Антона Филипповича есть мастера Фрол и Аким! – вновь вмешалась Натали, чуть не подпрыгивая на месте от нетерпения. – Шьют паруса, и вообще, что угодно! Хоть штаны для слона!

– И опять в яблочко, дочь, – одобрительно улыбнулся Русланов. – Антон Филиппович – владелец соседней верфи, мой приятель. Хотя и соперник тоже, но в любом случае хороший человек. С утра я его видел в эллинге, сейчас же схожу и договорюсь. А вы пока вытаскивайте шёлк и встряхните его, а то пыли на нём…

Пока Русланов ходил к соседу, Андрей с Натали успели вытащить и расстелить на просушку большой отрез шёлка, а Сосновцев ещё и нарисовал эскиз с размерами купола и строп. Когда Анисим Дмитриевич привёл мастеров, парашютист сунул бумагу им под нос со словами: «Сделаете?»

Мужики принялись рассматривать чертёж, негромко переговариваясь. Пока они совещались, Сосновцев чуть не подпрыгивал на месте от нетерпения. Наконец Фрол почесал косматую бороду:

– А что ж, сделаем.

– Сколько вам потребуется времени?

– Два часа…

– Много. Нужно уложиться в час. Иначе погибнет очень хороший человек.

– Хороший человек? Умрёт?! – вскинулись мастера. Потом Аким насупился и ответил: – Ладно. Спроворим за час.

И пошли собирать щёлк.

– А вас, Анисим Дмитриевич, я попрошу выслушать меня очень внимательно, – обернулся Сосновцев к яхтсмену. – Без вашей помощи вся моя затея провалится…

– Отдать швартовы! – скомандовал сам себе Русланов и, отцепив верёвочную петлю от причального быка на пирсе, ловко забросил её на крюк, укреплённый на кабине.

Капитан тримарана был одет в летчицкий шлем и очки в пол-лица, и хотя необходимости в подобных атрибутах не было, смотрелся яхтсмен очень мужественно. Андрей понял, что это дань традиции. Поднявшись по трапу в три ступени, Анисим Дмитриевич обернулся:

– Андрей Павлович, вы готовы?

– Всегда готов! – ответил Сосновцев и отдал пионерский салют.

Русланов такого клича раньше никогда не слышал, но смысл жеста понял правильно, кивнул и полез в кабину. Сосновцев тоже выглядел хоть куда. Яхтсмен дал ему кожаную куртку и шлем, такой же, как у него, прорезиненные штаны и высокие сапоги. Сейчас Андрей сидел на пирсе, руками он сжимал держак, от которого к яхте протянулся прочный трос, а на ногах были надеты наскоро сделанные водные лыжи. Анисим Дмитриевич выстрогал их из обрезков, сохранившихся после изготовления поплавков тримарана.

За Сосновцевым на деревянном настиле был разложен парашют с необычным, удлинённым в продольном направлении куполом, а стропы крепились к широкому ремню, который Андрей туго затянул на поясе. Парасейлинг, развлечение столь популярное на морских курортах будущего, был не чужд и Сосновцеву. Когда-то он ездил отдыхать к тёплому морю, и первое, что его заинтересовало, когда он вышел на пляж, это парящий в небе человек под ярким куполом. Движение летуну придавала моторная лодка, с которой он был связан длинным тросом. В сущности, разница с парапланом здесь была небольшая, и Андрей, обожавший всё связанное с небом и крыльями, немедленно опробовал новый способ полёта.

Сейчас, при помощи «Иоланты» он собирался проделать подобный трюк. Опыта в парасейлинге у него было маловато, да и судно, несущее внешний воздушный пропеллер, несколько смущало. Однако Андрей прикинул, что скорости яхты должно хватить, а когда он воспарит, воздушный поток от винта мешать не будет. Главное, углядеть дымок среди наполовину облетевших зарослей, не пропустить схрон браконьеров, где наверняка держат Селивёрстова. Что он будет делать, когда засечёт стоянку злоумышленников, Андрей пока не думал. Ясно одно – нужно спасать товарища. Что ж, будет действовать по обстановке.

Русланов дал ему охотничье пневматическое ружьё. Снаряжалось оно металлическими стрелками, такими охотились на уток. По утверждению Анисима Дмитриевича, оружие обладало достаточно сильным боем и с двадцати шагов пробивало утку насквозь. Только вот человек – не утка, и Андрей про себя пожалел, что верный «дуэльный» револьвер остался у Постышева. Ну да что уж теперь…

У начала пирса, накинув на плечи шинель Селивёрстова, стояла Натали. Она не махала рукой на прощанье, не выкрикивала ободряющих слов – просто стояла и смотрела на Андрея. И он чувствовал этот взгляд кожей, будто принимал горячую, трепетную волну, исходящую от любимой женщины. Словно между ними протянулась некая нить, провод, на который подали ток высоко напряжения. Присутствие Натали придавало сил и уверенности, и Сосновцев мысленно поклялся, что вернётся. В этот дом, к этой девушке. Чего бы ему это ни стоило.

Русланов задвинул фонарь. Заурчал двигатель, выдал струю сизого выхлопа, и вот пришёл во вращение пропеллер. Обороты нарастали, тугая струя воздуха ударила в лицо. И тотчас ожил парашют, начал вздымать купол, поймав воздушный поток. Как бы ни взлететь раньше времени! Тримаран заскользил по речной поверхности, под поплавками вспенились буруны. Длинный, уложенный до времени в бухту трос, пошевелился, начал разматываться.