Со светским поклоном штабс-капитан приложился к ручке барышни.

Тут вихрем налетел Русланов:

– Друзья мои, я чертовски рад, что вы живы-здоровы! Не скрою, я тоже обомлел, когда Андрей Викторович бросили фал. Я-то думал, что мы произведём разведку, а потом вместе подумаем, как быть дальше. А тут – будьте нате! – оторвался и спланировал прямо чёрту в зубы! Я восхищён вашей смелостью!

– Или безрассудством? – неожиданно вмешался Постышев, незаметно подкравшийся к разгорячённым, увлёкшимся обсуждением собеседникам. Подкрался, и остудил восторги. – Я не сомневаюсь, Анисим Дмитриевич, господа ещё погостят у вас, и чаю с пирогами отведают. Но не в этот раз. К сожалению, дела государственной важности вынуждают нас сей час отъехать. Лишь об одном попрошу, подберите господам одёжку поприличнее, да пусть штабс-капитан умоется. А то за него прям неловко, право слово…

Покинув гостеприимный дом Русланова, «рено» переехал железнодорожные пути, миновал вокзал, далее двинулись по Нижней Егорьевской. Слева простирался Архиерейский сад. Где-то там, в кустах рябины, высотой в человеческий рост, за стеной пушистых корейских сосен пряталась беседка, где они с Селивёрстовым впервые обсуждали возможность рождения реактивной артиллерии. Давно ли это было? Каких-то несколько дней прошло, а кажется – целая вечность. Сколько событий произошло с тех пор!

Из головы Андрея не выходило прощание с Натали. Как он держал её за руки, как она смотрела на него! «Я буду тебя ждать…» – шептали её губы. «Я обязательно вернусь», – отвечал он. Невдалеке Анисим Дмитриевич запустил пятерню в густую гриву пшеничных волос. И пробурчал себе под нос: «Хотел бы я иметь такого зятя…»

Да, пообещал вернуться, а как сложится – бог знает? События накручивались одно на другое, и одно было тревожнее другого. Похищение Селивёрстова вполне могло окончиться плачевно. Несмотря на бодрые улыбки, Андрей понимал, что ему в большой степени повезло. Он мог не найти заимку, потерять друга, и потом всю жизнь винил бы себя за это. Мог погибнуть в перестрелке.

Что ж за силы вступили с ним в единоборство? Бандиты хорошо вооружены, имеют и броневик, и другую технику, непривычную для этого времени. Очевидно, не испытывают недостатка в средствах, да и связь у них налажена. Вон как реагируют на изменение обстановки – моментально! А статья из журнала! Малейший промах, и реактивное оружие окажется в их руках. Представить страшно, что может случиться, если они возьмутся воплощать идею в жизнь. Повидав некоторые технические новинки налётчиков, Андрей уже не был так уверен, что им подобное не по силам. Нет, этого допустить нельзя ни в коем случае. Нужно сдаваться Постышеву. Подключать государственную службу, пусть даже это грозит Правовой коллегией. Вот только Натали ему тогда не видать. А как теперь без неё жить?!

Терзания Сосновцева прервал голос Петра Афанасьевича:

– Господа, позвольте представить вам нового участника наших… непростых дел. Оперативный сотрудник Главного управления военной контрразведки Генштаба капитан Фома Потапович Мешанин, прошу любить и жаловать. Прибыл ночью, вместе с взводом специального назначения. И, как видите, вовремя.

– Контрразведка?… – протяну Селивёрстов, только что не присвистнув.

– Да, она самая. Фома Потапович, скажете слово?

Офицер обернулся, положив руку на спинку сидения.

– Сведения о том, что во Владимире действует резидент иностранной разведки, появились у нас два месяца назад. Агентура из Берлина доносила, что Генштаб имперских войск Кайзера Вильгельма имеет исчерпывающую информацию по 6-й Эскадре военно-воздушных сил. В том числе и такую, которая не должны была покидать пределов Российской империи ни при каких условиях. С проверочной целью во Владимир была вброшена дезинформация о скором размещении в Эскадре дирижаблей нового поколения «Георгий Победоносец». Операция имела успех, вызвала повышение разведывательной активности и проявила часть шпионской сети. Но наша главная цель – взять резидента.

– Прошу прощения, господа, – неожиданно вклинился Пришвин. – Куда ехать-то?

Действительно, Нижнюю и верхнюю Егорьевскую проехали, вывернули на Большую Московскую.

– К Конной площади езжайте, Мишенька, к Манежу, – проговорил Постышев. – Там разберёмся.

Стоял ранний вечер. Жизнь в городе кипела: по тротуарам сновали прохожие, с лотков бойко торговали всякой всячиной, зазывно распахнулись двери магазинов и трактиров. Городовой в белом парадном кителе отдал машине Особой комиссии честь. Какое-то время ехали молча, обгоняя извозчиков, но скоро автомобиль начал тормозить. В салоне образовалась гнетущая тишина.

– Манеж, – напряжённым, осипшим голосом сказал Пришвин. – Куда дальше?

– Останови, – распорядился Постышев. – Хочу я, господа, рассказать вам одну занятную историю. Она короткая, много времени не займёт. Знавал я одного полицейского. Крепкий оперативник был – смелый, решительный. Профессионал высочайшей пробы. Быть бы ему начальником участка, да вот не стал. А почему? Страстишку имел – играл наш герой и из долгов не вылезал. А когда приличные люди поверять в долг ему перестали, взял денег у личностей откровенно криминальных. Что делать, если кредиторы за горло держат…

Андрей видел, как напряглись плечи Пришвина, и почувствовал, что у самого в груди натянулась некая струна. А Пётр Афанасьевич продолжал, только тон его из расслабленно-повествовательного вдруг превратился в твёрдый и острый, как нож хирурга:

– Михаил Васильевич, ты вчера поутру Николая Скороходова видел?

Пришвин дёрнулся, сделал движение в сторону дверцы, но Мешанин, не убиравший руки со спинки, хлопнул ладонью по коже сидения резко и звонко. И этого предупреждения – не дёргайся, дескать, братец, не сучи ножками, я из тебя одной левой котлету сделаю – хватило. Пришвин обмяк, на шее выдавились крупные капли пота.

– Так что – видел? – напирал Постышев.

– Видел… – просипел унтер.

– Как это произошло? Что он тебе сказал?

– Я отправился в участок пораньше, были незаконченные дела. А тут Скороходов бежит, запыхался весь. Я пошутить хотел, мол, что фамилию отрабатываешь, а он за лацкан меня прихватил и шипит в лицо: «Найди Постышева, передай – объекты едут на вокзал», и припустил дальше…

– И вы, Михаил Васильевич, так и сделали? Нашли меня, передали сообщение?

– Нет, – глухо ответил Пришвин. – Я передал информацию людям Нужды.

– Николая ты убил?! – свистящим шёпотом спросил Постышев. Даже Сосновцеву стало не по себе – сейчас достанет особист из кармана «макара» из далёких будущих времён и всадит предателю пулю в затылок, без всякого суда и следствия…

– Нет! – взвыл Пришвин. – Христом Богом клянусь, не я! – И тут же сник, начал всхлипывать: – Хотя догадывался, конечно, что это они Кольку пролёткой переехали… Никогда себе не прощу…

– И сидельцев из тюрьмы вывезти тоже ты помог? Экие наглецы, дружки твои, один из них Потаповым не постеснялся назваться! Знаешь, что все арестованные в овраге лежат, мёртвые? Бандиты, конечно, но умереть должны были по-людски, после суда и следствия, чтоб вся правда наружу выплыла. А не по-скотски, хоть и жили как звери…