его лицо. Он печально смотрит на меня, и я понимаю, что он больше меня не любит. Я вскакиваю с кресла-мешка, едва удерживаюсь на ногах, не смотрю на него, просто не могу смотреть. Какая же я дура!

— Я мечтал об этом моменте, — говорит Ник мне в спину, — очень долго. Но все изменилось. Я только что это понял. Прости, я знаю, каково это. Не злись на меня, пожалуйста.

— Я злюсь не на тебя, — мой голос звучит как-то иначе, даже не по себе стало, — я злюсь на себя. Это ведь я все упустила.

— Ничего ты не упустила, — отвечает Ник, грустно улыбаясь, — просто тебе это было не нужно. И сейчас не нужно.

— Папа ведь меня любит, правда? — я шмыгаю носом и вытираю глаза тыльной стороной ладони.

Я ведь не только Ника сторонилась. Несмотря на все, с ним я проводила много времени. А вот с папой я даже толком не разговаривала. Только сейчас я задумалась о том, каково было ему. Его бросила любимая женщина, оставила его с маленькой дочкой. А он старался с этим справиться, как мог. Он хотел быть хорошим отцом, а я не давала ему этой возможности.

— Ты и сама знаешь ответ.

— О Господи. Что я натворила, Ник? Что я сделала? От меня одни неприятности! Я все испортила!

Ник поднимается, делает в мою сторону два шага, и я бросаюсь ему в объятия. Он гладит меня по спине.

— Никогда не поздно все исправить, — шепчет он.

Уже через пять минут я врываюсь на кухню и спотыкаюсь о неразобранный пакет с продуктами. Папа стоит у окна и о чем-то размышляет.

— Папа, — всхлипываю я и бегу к нему.

Он поворачивается ко мне, и в его глазах блестят слёзы. Я заключаю его в объятия и утыкаюсь носом в его плечо.

— Прости меня, — говорю я, и мой голос срывается. — Прости, прости, прости!

— Ну, что ты, дочка. Мы оба хороши.

Мы сидим на кухне и долго разговариваем. Он рассказывает мне, как грустно ему было, когда моя мама ушла. Он говорит, что не пережил бы всего этого, если бы у него не было меня. Он любит меня. Он не знает, как ему заслужить мое прощение. Он сделает все возможное, чтобы я была счастлива.

Ник покидает наш дом спустя полчаса наших откровений с отцом. Я вижу его в коридоре и адресую ему взгляд, полный благодарности. Я не знаю, как ему удалось вернуть меня настоящую, но у него это получилось. Надеюсь, он будет счастлив вместе с Ли. Потому что он достоин счастья, как никто другой. Он — мой друг, и всегда им будет.

Глава 57. Эдик

— А, это ты, — недовольно произносит она.

Я не верю своим глазам. Это совершенно точно Ли, но на кого она похожа? Чтоб меня подбросило и перевернуло, на ней же очки! С толстой такой оправой, как у неудачниц-зубрилок. Куртка расстегнута, и я вижу пижамные штаны с медвежьим принтом и такую же кофту. Она кутается в куртку, замечая мой взгляд, но этим дело не исправишь, дорогая. Что случилось с твоим вкусом?!

Тешу себя надеждой, что она только что была на какой-то тематической вечеринке, но кого я обманываю, мы ведь столкнулись прямо около ее подъезда! И не просто так, между прочим, я направлялся к ней домой, чтобы поговорить о моей неудавшейся попытке сразить Стеллу наповал. Стараюсь не подавать виду, что шокирован ее домашним образом, но для этого мне приходится смотреть в сторону.

— Да, это я, — говорю я, внимательно рассматривая фонарный столб. — Хотел вот поболтать о твоём задании. Прости, но у меня не вышло.

— Чего? — я слышу в ее голосе раздражение.

— Не получилось у меня снять очки. Ой, то есть, снять Стеллу. Тьфу ты! В общем, Стелла не клюнула, она в конец двинутая! Да что, блин, с тобой такое?!

— Ты говоришь сам с собой? — устало интересуется Ли.

— Да нет, с тобой. Что это на тебе?

Ли опускает голову и рассматривает своё нелепое одеяние.

— Да нормальная пижама, — выдаёт она и пожимает плечами. — А про Стеллу забудь. Я передумала. Не нужно тебе к ней клеиться. Изначально провальная затея была.

Теперь она меня пугает. Моя Ли решительная и целеустремленная, она никогда не сдаётся. А вот кто эта девчонка в очках и мятой детской пижамке, я не представляю.

Вообще-то я сам пришел к ней, чтобы получить освобождение от этого поручения, но теперь и я передумал. Эта Стелла посмеялась надо мной! Надо мной! Да как она вообще посмела? Да и глаза у неё красивые, я заметил, когда ее подводку смыли потоки слез веселья. Пресвятая карусель, какие ещё глаза?! О чем я вообще думаю?

— Нет, — отвечаю я коротко.

— Нет? — удивляется эта новая Ли-лузерша.

— Нет, — твёрдо заявляю я, — мы договорились, и я исполню свой долг.

— Свой долг? Ты вообще нормальный? Да куда тебя несёт? Подожди ты!

Не обращаю на неё никакого внимания и быстро шагаю по тротуару. Она преследует меня и бормочет какие-то ругательства. Наконец ей удаётся меня догнать, и она впивается острыми ногтями мне в плечо. Разворачивает меня к себе, и ее глаза пылают огнём.

— Ты меня не понял? — свирепо шипит она. — Отбой, я сказала! Оставь Стеллу в покое! У меня и без тебя проблем хватает!

— Ммм, — демонстративно задумываюсь и смотрю в небо, затем переключаюсь на неё и безмятежно улыбаюсь, — я бы послушал тебя, будь ты какой-то особенной. Но, посмотри на себя, ты ведь ничем не отличаешься от этих вонючих ботанов! Как я этого раньше не понял, ума не приложу.

— Как же ты мне надоел! — орет она, и ее огромные очки спускаются на нос, это жалкое зрелище смешит меня. — Займись уже своей жизнью, а меня оставь в покое!

— Так это тебя и не касается, — брезгливо смахиваю ее руку со своего плеча. — Это больше не твоё важное поручение, мадам. Теперь это мое личное желание. Мне нанесли оскорбление, и я отомщу за себя.

— Придурок, блин.

— Да-да. Очки поправь.

С этими словами гордой походкой я удаляюсь прочь. Надо бы рассказать мамке, что с Ли у нас ничего не вышло. Ведь где она, а где я. Пфф. Еще локти кусать будет.

Стелла, Стелла, Стелла. Я уже иду. Эх, надо было спросить ее адрес у этого жалкого создания в пижаме. Ну да ладно, сам разберусь. А ведь как она была хороша в свете тех идиотских красных ламп,