на что: как это вы умело подвели их к тому, что они вам отдают все деньги, а вы будете оформлять всю документацию и прочее… Для чего вы это сделали?..

— Так получилось, — ответил спокойно Варкентин.

— Ан нет! Дорогой, Роберт Евгеньевич, я подумал о другом… Мне известно, что вы занимаетесь в лесхозе тем, что устраиваете пересортицу древесины, с этого имеете хорошую маржу… Ведь я уже несколько дней тому назад сказал вам об этом… Так?..

Варкентин до сих пор пытался себя представить простоватым и заурядным исполнителем. Был он в два раза старше Нексина, в два раза имел больше стаж работы; что касалось всевозможных манипуляций на производстве с целью личного обогащения, то и здесь Нексин был в сравнении с ним как ученик против учителя; хуже было у Варкентина со знанием психологии людей, которых делил только на хищников-расхитителей, как сам, и простаков, и неумех. Но все же сообразил, что новый директор вовсе не бессребреник, каким себя выставлял первые дни, и пришел сюда не на заработную плату, а так же как он, Варкентин, получать много денег для хорошей, обеспеченной жизни. На своем веку — большим начальником сам не был — Варкентин таких, как Нексин, знал много, каждого нужно было «кормить». Новый директор, получается, не стал исключением, что подтвердил лично. У Варкентина когда-то мелькнула было мысль, что Нексин не как все, молодой и наивный, исполненный каких-то альтруистических настроений, но эту мысль он отбросил с тех пор, как понял, что он достаточно хитер, ради своего интереса пойдет на многое, главное — жар любит загребать чужими руками. Теперь Варкентин это понял окончательно. И все же Варкентин просчитался. Примерял он Нексина по себе, по меркантильным интересам, полагая, что с Нексиным будет как с другими директорами и главными инженерами, что Нексин получит свою долю в общей кормушке и на этом все. И Варкентин полагал, что хорошо «накормит» Нексина, чтобы тот быстрее стал зависимым, а значит, управляемым. Но Варкентин сильно ошибался: для Нексина ни зарабатывание, ни получение денег не было самоцелью, как для того же Варкентина; для Нексина деньги были только средством для удовлетворения тщеславных и честолюбивых настроений в более важном желании — быть на виду, чтобы при этом о нем думали как порядочном и справедливом директоре. Это обстоятельство недооценил хитрый и опытный по части умения разжиться на всем, что плохо лежит и учитывается, Варкентин. В будущем это и сделало его жертвой Нексина, для которого мастер Варкентин, как и деньги, был только средством для удовлетворения главного — тщеславия. Сейчас Варкентин понимал одно: Нексин как-то узнал о некоторых его делах, о чем мимолетно упоминал в первом разговоре, поэтому произнес:

— Да, случается… Зарабатываю на пересортице… Что поделаешь… Зарплата не такая большая, живем один раз… — Он криво усмехнулся. — Ну а пожить хочется хорошо…

— Логика безукоризненная! — воскликнул Нексин, наблюдая за Варкетиным, который — было понятно — шел словно ва-банк, уверенный в себе и в том, что новый директор лесхоза теперь его единомышленник и подельник. Он подошел ближе к Варкентину и тихо спросил: — Выходит, специально подвели Валкса к разговору о том, чтобы вам доверяли деньги?.. Как в таком случае дальше намеревались действовать?..

— Как всегда… Валксу буду отпускать нужный ему дуб, и платить он будет мне цену дуба, предоставим ему все бумаги для провоза через границу. Все беру на себя. А вот в кассу бухгалтерии буду от его имени вносить деньги по стоимости сосны или березы… Березу, кстати, охотно берут на изготовление фанеры… Соответственно, для нашей бухгалтерии составим другой договор от Валкса, о том, что он покупает в лесхозе второсортную древесину… То есть будет два комплекта документов: для отчетности в лесхозе и для Валкса. Таким образом, на границе клиент будет с правильными документами, с указанным в них грузом дуба, а разница между тем, что буду получать от Валкса, и тем, что сдавать в бухгалтерию, остается нам. Все просто — двойная бухгалтерия, как везде.

— Хитро. Что для этого нужно от меня?

— Ничего особенного, иногда печать предприятия, чтобы оформить второй комплект документов; у вас первый экземпляр печати, второй в бухгалтерии, но они идентичны…

— А если Валкс случайно увидит или узнает, что у него документы на дуб, а в лесхозе оформлены на березу?

— Такой случайности не должно быть, а если и узнает, прямо ему скажу, что так надо для общего дела. Ведь для него главное то, что ему предоставлен комплект правильных документов! И потом, не забывайте, что он коммерсант, а любой коммерсант думает прежде всего о выгоде, а у него есть выгода.

— Не боитесь? Получается, что я только подписываю, доверяя своему сотруднику, не всегда же могу проверить и знать, что подписываю, полагаюсь полностью на ваш доклад. Если что, отвечать вам…

— Не привыкать, главное — вы в курсе дела… По Кишкелсу меня выручили… Я ваш должник…

— Но не со своего кармана будете выплачивать долг, — засмеялся Нексин.

— Это правильное замечание, — сказал Варкентин. — Но ведь сами говорите, что рискую… Ну а если говорить о том, кто и к кому больше залазит в карман, то считаю, что государство нам должно гораздо больше, чем мы ему. Но мы всегда почему-то стесняемся в этом признаться себе. Вы ведь знаете: оно, государство, слишком большое, и его никому и никак не обидеть, а вот каждого из нас оно может легко обидеть и за это даже не извинится, вас погубит, сотрет с лица земли или прихлопнет, как комара, ничуть не задумываясь… Тому пример хотя бы прошлый год, когда на сберегательных книжках у миллионов людей государство фактически просто конфисковало все их деньги, которые они копили всю жизнь, добывали деньги потом, экономя на малом, лишая себя и близких самого необходимого. — Не все же воровали, многие работали честно, их к этому всегда призывала и партия, и правительство, и попы… Поэтому, Алексей Иванович, о себе приходится заботиться самому… Мы рабочая скотина, зарабатывающая деньги для государства… И так происходит везде, разница в лишь том, что в одних странах заботятся о «скотине» лучше, а в других хуже… Нам не повезло, люди у нас никогда хорошо не жили… И я лично не верю ничуть, ни одному слову правительства и его армии чиновников: обманувшие один раз — а это был не первый, — обманут еще много раз… Такие мысли у меня, разумеется, появились не сегодня и не вчера, они во многом выстраданы на протяжении жизни, а в некоторой степени