Он медлит, но потом кивает, и пока что мне придется довольствоваться этим.

Я слышу, как он набирает номер и понимаю, что он звонит кому-то, чтобы попросить забрать меня, так что разворачиваюсь к выходу. Но вдруг замечаю плакат на стене. Он старый – об этом говорят потертые края – и нарисован ребенком. Или детьми. Внизу два имени: «ЧЕЗ И РАФФИ, 5 ЛЕТ, НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА СВЯТОГО ФРАНЦИСКА, ДЖЕЛЛИКО». Они нарисовали большие деревья, на ветках которых сидят животные и птицы. В этой картинке столько цвета, воображения и любви к родному городу. Я уже видела этот рисунок. Моя память, как рукопись Ханны, перепутанная и сбивчивая, но я тут же понимаю, что задолго до того, как мама бросила меня на Джеллико-роуд, я бывала в этом полицейском участке.

Нани и Джуд сидели рядом и смотрели на полицейских водолазов.

С исчезновения Вебба прошла неделя, и внезапно поиски сосредоточились на дне реки. Даже журналисты приехали, и весь день Джуд пытался подобраться поближе, чтобы по крайней мере услышать или увидеть что-нибудь полезное, что можно было бы передать Нани.

– Не подпускай ее сюда, – тихо посоветовал ему молодой констебль. – Лучше, чтобы ее не было рядом, если мы его найдем.

– С чего вы взяли, что найдете его здесь?

– Отведи ее домой, Джуд.

Но Нани не поддавалась на уговоры. Она сосредоточенно, будто пытаясь разгадать загадку, следила за водолазами, которые постепенно прочесывали один участок за другим. Но большую часть времени они смотрели на Фитца. Он забирался на дерево, на самую верхнюю ветку, и оттуда прыгал в реку. Потом выныривал и снова лез на дерево.

В какой-то момент Джуду показалось, что Фитц смотрит на них между ветвей, и впервые за день оставил Нани и тоже забрался наверх. Лучше всех по деревьям лазал Вебб, и они с Фитцем делали это с ловкостью, которой не хватало Джуду. Когда он добрался до вершины, то громко и тяжело дышал, но еще громче были всхлипывания Фитца.

– Фитц? Дружище, слезай. Ты нужен Нани и Тейт.

Ответа не было, просто приглушенный звук, как будто Фитц закусил кулак, чтобы не плакать.

– Идем, Фитц. – Джуд оседлал ветку, подполз ближе и наконец увидел съежившегося Фитца.

Тот показался ему почти незнакомцем – весь в глине, в волосах речной мусор, лицо в пыли и подтеках грязи.

– Фитц, – прошептал Джуд, – где же ты был? Зачем ты так себя мучаешь?

Фитц выпрямился на ветке в полный рост и посмотрел на Джуда покрасневшими глазами. Едва удерживая равновесие, он наклонился к нему.

– Послушай этот звук, Джуд, – полушепотом сказал он. – Слушай.

И бросился в реку. Джуд видел, что Нани внизу, как и в предыдущие разы, ждет, когда голова Фитца появится над водой. Когда тот добрался до берега, то поднял голову и посмотрел на Джуда, который до сих пор сидел на ветке.

– Ты слышал, Джуд? Слышал? – крикнул он.

Джуд снова скользнул взглядом к Нани, которая встала, ожидая объяснений.

– Что слышал, Фитц? – переспросил он, ничего не понимая. Увы, Фитц снова молча полез на дерево.

– Нет, оставайся внизу, Фитц!

Но тот уже забрался на ветку, где ждал Джуд. У него на лбу была кровь – видимо, поцарапался о дно.

– Я вернулся, – прошептал Фитц. – Я вернулся, Джуд.

– Куда вернулся?

– За пятой банкой, – ответил он. – Той, по которой я промазал. Бам-бам-бам-бам! Только пятая осталась там! – Фитц рассмеялся своим обычным безумным смехом. – Почти стишок вышел.

У Джуда внутри все застыло.

– Что ты такое говоришь, Фитц?

– А когда я уходил, то услышал, как что-то упало в воду, и подумал, что, наверное, подбил охрененно большую птицу. Я поискал, но ничего не увидел.

– Фитц? О чем ты?

– Хочешь послушать, какой был звук?

Джуд рванулся, пытаясь поймать его, прежде чем тот прыгнет, но не успел. Нани стояла внизу, запрокинув голову. Джуд начал спускаться.

– Когда он перестанет? – тихо спросила Нани через какое-то время.

Джуд промолчал.

– Сделай что-нибудь, Джуд. Скажи, чтобы он перестал, – взмолилась Нани.

– Не могу. Пойдем домой.

Нани покачала головой.

– Нет у меня дома.

И они остались. Уехали водолазы. Фотокорреспонденты собрали оборудование и исчезли. Кадеты, горожане и школьники пошли по домам, а они все сидели.

Сидели и смотрели на Фитца. Как он прыгал с ветки. Выбирался на берег. Залезал на дерево. Прыгал. И снова, и снова. Десять раз, пятнадцать. Невыносимо было слушать его стоны и всхлипы, когда он выбирался из воды. Джуд понял, что тоже плачет. Он еще никогда не испытывал такой боли. Но потом Нани встала, шагнула в реку и подошла к Фитцу, который без сил лежал на мели. Она принялась изо всех сил тянуть его за мокрую одежду, с трудом передвигая немалый вес. Затем подошел Джуд и помог обоим выбраться на берег, где Нани обняла Фитца, покачиваясь из стороны в сторону.

– Тс-с, Фитц. Тише.

Он крупно задрожал, но Нани прижала его к себе.

– Нани, – всхлипнул он, – мне так жаль. Так жаль.

– Тише, Фитц.

– Прости меня, пожалуйста. Прости. Прости. Прости. Прости. – Слова выливались из него, пропитанные слезами, слизью, слюной и кровью, Нани продолжала покачиваться вместе с ним, а Джуд обнимал их обоих.

И в этот момент ему пришла в голову мысль, которую он так и не смог потом себе простить. Он пожалел о том, что встретился с ними.

Когда мне было четырнадцать лет, я познакомилась с Отшельником, который жил на краю участка в самом конце Джеллико-роуд. Еще до того, как мы встретились, я чувствовала на себе его взгляд. Иногда я спрашивала, кто там, но ответа не было. Однако в тот день он оказался прямо передо мной. Я взглянула в его глаза и увидела искреннюю любовь. Не сдержанную, как в глазах Ханны, и не безумную и хаотичную, как в глазах матери. Я увидела настоящую любовь. Не знаю, почему не испугалась. Может, он напомнил мне Иисуса Христа из Библии, которую читала Раффи.

Мы сели рядом, и он показал мне, как сделать коврик из чертополоха. Колючки ранили нам пальцы до крови, но мы были не против, потому что так чувствовали, что живем.

Потом мы заговорили о снах, и как в них нам обоим было спокойно, каким бы ужасным ни казалось все остальное. Отшельник сказал, что это один из лучших дней в его жизни, а потом достал ружье с патронами двадцать второго калибра, наклонился ко мне и прошептал: