– Я не просила Элона поджигать курятник, – пробормотала Гиса, потупив взор.

– А что вы делали возле хозяйственных построек, милая?

– Играли… Папа обещал показать военную тактику на наглядном примере.

– Военную тактику? – Лори повернула голову к мужу. – Трехлетним девочкам? С привлечением воинов и драконов?

– Лори, давай я тебе все объясню…

– Ты уж попытайся, – глаза демоницы стремительно принимали цвет рубинов. – Почему ты подвергал психику наших детей такому испытанию. Да еще и чуть не сжег часть замка!

– Мы с твоим отцом уже уладили вопрос с пожаром…

– Речь не о папе! А о детях и правиле их воспитания!

– Мама…

– Подожди, Лина, я хочу послушать, что папочка скажет.

– Но это была наша идея! – Гиса чуть выдвинулась из-за кресла.

– Не стоит брать на себя ответственность за папины поступки, зайчик.

– Но дочка говорит правду, – тихонько шепнул Ноал, стараясь не встречаться взглядом с разъяренной демоницей.

– Да что ты? Маленькой девочке пришло в голову устроить показательное сражение, в ходе которого могли пострадать не только птицы, но и слуги? Не говоря уже о самих детях!

– Я… был не прав?

– Что? Повтори, я не расслышала.

– Такого больше не повторится, – громче произнес Ноал, бросив укоризненный взгляд в сторону дочерей. – Да, демонятки мои?

– Правда-правда, мамочка!

– Не ругай папу!

Лорлиона повернулась к детям, и цвет ее глаз вновь окрасился в естественно-зеленый.

– Ну что вы, крошки мои, я не ругаюсь. Ведь папочка пообещал больше не подвергать вас опасности.

Заметив, какой напряженной стала поза Ноала, Авери потянулся, и усадил девчонок к себе на колени.

– Итак, проказницы, про ваши развлечения я услышал. А что на счет образования? Ваши учителя преподают вам манеры и дворцовый этикет?

– Это скучно!

– Это необходимо! – если бы его руки, сейчас поддерживающие шустрых деток, были свободны, Авери поднял бы вверх указательный палец. – Вот только представьте, вы устраиваете прием, на который съезжаются многочисленные аристократы. И мальчики в том числе, – он подмигнул и продолжил доверительным шепотом. – И если кто-то из мальчиков пригласит вас танцевать или сядет рядом за стол, а вы вдруг не будете знать то или иное танцевальное па, или запамятуете, какой вилкой следует приступать к трапезе? Согласитесь, что ситуация неприятная. Ведь вам не хочется прослыть невежами перед приглянувшимися мальчиками?

– Нет!

– А папа говорит, что нам рано обращать внимание на мальчиков. Даже не разрешает играть с детьми слуг! – пожаловалась Лина, обиженно выпятив нижнюю губку.

– И дядя Авери тоже говорит с перспективой на будущее. Ведь правда, Авери? – с нажимом спросил Ноал, раздосадованный хитрым ходом друга.

– Разумеется. Но знать этикет вам следует уже сейчас. К тому же через пару недель у вашей мамы день рождения, и будет большой праздник.

– Хочу праздник! – захлопала в ладоши Миллинарса. – А там будут сладости?

– Много сладкого есть вредно, – Лори попыталась напустить на себя вид строгой родительницы, но подрагивающие в улыбке уголки губ подсказывали, что ее забавляет тема, поднятая блондином.

– А мы чуть-чуть. Ведь можно, мамочка? – Гиса несколько раз хлопнула густыми черными ресницами, умоляюще глядя на киоссу.

– Если только чуть-чуть, – великодушно кивнула наследная принцесса. – И только при условии, что к торжеству выучите все необходимые правила поведения на балу.

– Пойдем, скажем дедушке, что мы хотим и дальше изучать эти правила! – потянула за рукав сестру Лина. – Он обрадуется!

– Наперегонки? – ловко соскочив на мраморные плиты пола, Гиса.

– На счет три?

– Раз!

– Два!

– Три! – хором крикнули демонята, сорвавшись с места, отчего стражи едва успели отворить перед ними двери.

Проследив, как скрылись колышущиеся юбки, Авери покачал головой.

– Как-то слишком быстро они растут.

– А ты еще и про каких-то мальчиков им говоришь, – насупился Ноал, с силой насаживая на вилку свежий огурец.

– Однако подействовало.

– Скорее угроза остаться без сладкого, – парировал киос, отправляя в рот овощ.

– Так, мальчики, ну перестаньте уже эту пикировку, – Лорлиона улыбнулась. – Порой мне кажется, что меня окружают дети. И не только те милые создания, что сейчас несутся по Дворцу, заставляя слуг и гостей в испуге отшатываться к стенам.

Ноал переглянулся с Авери, и с ехидной улыбкой спросил:

– Значит, я также могу рассчитывать на утешение возле твоей хм… – он опустил взор на ложбинку, выглядывающую из-за домашнего платья жены, – персоны?

Танасори понятливо хохотнул, замаскировав смех под кашель.

Ноал продолжает утверждаться перед ним, каждым жестом или словом напоминая, что Лори принадлежит ему, и только ему.

– Если будешь хорошо себя вести, – зеленые глаза озорно блеснули, – то, так и быть, поглажу по головке.

Авери, делая вид, что смачивает горло после «кашля», сейчас запивал завтрак минеральной водой и взаправду поперхнулся.

Ноал, победоносно блеснув белыми зубами с чуть заостренными клыками, довольно кивнул, погладив жену по руке.

– Разумеется.

***

Авери смотрел на пару, сидящую напротив, и невольно любовался ими. Такая любовь встречалась редко. А в их кругах была практически недоступной.

Эти дурачества, что они позволяли друг другу, вмиг могли стать крепчайшей стеной, которую не смогла бы пробить даже армия. Если бы хоть кому-то из пары стала угрожать опасность, супруг, не раздумывая, встал бы на защиту, не жалея себя.

Пускай в его сердце не расцвело чувство такой же бурей, но Танасори пришел просить о помощи в защите одной маленькой человечки, которую угораздило ввязаться в весьма скверную историю.

Пираты сработали хорошо, видимо, полностью обвесившись отводящими глаза амулетами и теми, что посылали ложный след. Его люди вчера вечером пришли ни с чем, а так как киосса была в отъезде, и его прошение оттянулось до сегодняшнего утра.

Благо хоть с Эйей он все же встретился, удостоверившись, что она в порядке, и вызвался проводить ее до дома.

И пускай их общение вышло несколько скомканным, все мысли Авери были в анализе возможных передвижений контрабандистов, да цепким осмотром близлежащих переулков, чтобы, не дай Гисхильдис, там не прошмыгнул кто-то из команды Бадаворса, но Эйя, вроде бы, не заметила его некой скованности, сама пребывая в отстраненной задумчивости.