родителей и убежала в лес. Лишения ждали ее на каждом шагу, пока она не наткнулась на дом оборотня-медведя. Он укрыл у себя принцессу, и они влюбились друг в друга, и у них родилась дочка. Дальше мама не рассказывала, но меня такой конец устраивал. Когда мама заболела, сказку эту ей рассказывала я, но она редко слушала… Все чаще смотрела в одну точку куда-то за окно…

– Прошу, – посторонился провожатый, выпуская меня в коридор. – Дверь в конце.

Я кивнула и зашагала в указанном направлении. Но воспоминания о сказке прочно завладели эмоциями, будто могли защитить от всего этого давления. Выдохнув, я схватилась за ручку и надавила, открывая двери в просторную светлую комнату. На окнах от пола до потолка невесомо колыхались белые занавески. Хрустальная люстра в центре шевелила бусинами на нитках, как медуза. В лицо пахнуло целой волной искусственных запахов, и в горле встал ком.

Лара сидела в центре на пуфе, а вокруг суетились стилисты.

– Рома! – воскликнула она и подскочила навстречу, отмахиваясь от усилий парикмахера. – Перерыв. Десять минут.

А до меня дошло, почему меня не пустили сюда с Медведем – Лара была в одном пеньюаре. Я только вздохнула, проводив взглядом присутствующих.

– О, красотка! – оглядела меня сестра. – А твой Медведь соображает…

Злость быстро вернулась:

– На, – всучила ей подарок. – С помолвкой.

– Спасибо! Тоже он? – улыбнулась она.

– Ну а кто же?

– Рада, что вы приехали, – обняла она меня.

– Ну вот как ты так можешь?! – закатила я глаза. – То орешь в трубку, теперь рада…

– Ром, я так нервничаю… – выдохнула она и округлила большие глаза. – Здесь весь высший свет! Я так боюсь, что что-то пойдет не так… – Ее голос задрожал, брови изогнулись в отчаянии, и она схватила меня за руку, утягивая усесться прямо на ковер: – Как мне не хватает мамы! – шмыгнула она носом и подняла глаза к потолку. – Черт, весь макияж поплывет…

– Она бы была очень рада за тебя сейчас, – сжала я ее руку.

– Знаешь, я ревновала тебя, – пожала сестра плечами и виновато улыбнулась. – Она так тебя любила, проводила с тобой время…

– Лар, ты была большой занятой умницей, а я раздолбайкой… – неуклюже утешала я.

– Все нормально, мы такие какие есть… – она задумчиво вздохнула и подняла на меня глаза. – Ты спрашивала, почему я вдруг так к тебе потянулась… – Последовал еще один вздох. – Я просто перемолола все это. Оно меня тяготило. Ревность к тебе, горе от ее смерти, холодность отца. У нас плохая семья, Ром… А я поняла, что хочу, чтобы моя семья такой не была. Прости меня, пожалуйста. Ты попала в беду, а помочь было некому…

– Лар, все нормально, – моргнула я. Нормально не было. – Там Дарьяр остался, я переживаю… Я подумала, что ты его не пустила внутрь, он так и стоит на проходной.

– Боже, – схватилась она за голову. – Вот придурки! Я просила проводить его в холл, а тебя – ко мне!

– А я психанула, – усмехнулась я. – Но он успокоил и сказал идти к тебе.

– Прости, Ром, сейчас все поправим… – Она поднялась и прошла к столику, на котором валялись плойки-расчески-лаки, каким-то чудом выудила из бардака мобильный и приложила к уху. – Да, это я. Проводите оборотня в холл, я же просила! Почему…

Черты лица Лары вдруг напряглись, а я медленно поднялась на ноги, готовая броситься назад.

* * *

Сложно представить себе более нервирующую обстановку. Я замер в эпицентре внимания чужаков, сложив руки в карманы брюк. Они все понимали, кто я – ведьмам это несложно. Мы всегда видели друг друга с первого взгляда. Мне даже смотреть не нужно, чтобы знать, кто стоит рядом. И я представлял, какое недоумение царило сейчас в их головах – оборотень на светском приеме Высших.

Но не все они были сторонниками консервативных взглядов. Я ловил на себе влажные взгляды молодых ведьм и не отказывал себе в удовольствии отвечать на эти взгляды так, чтобы никому не оставить иллюзий, как я ненавижу тех, кто на меня так смотрит. Не все понимали с первого взгляда, к сожалению.

– А что, оборотни теперь у нас в охране служат?

Я смерил взглядом дерзкую ведьму с надменным нездорово блестящим взглядом.

– Вряд ли вы сможете себе такое позволить.

– А ты сначала проверь, – раздула она ноздри, но тут откуда-то нарисовался незнакомец, изящно отстраняя от меня идиотку:

– Добрый вечер, – протянул он мне руку.

– Добрый, – выдавил я, не в силах заставить себя протянуть ему ладонь в ответ.

А он сильно изменился за пять лет. Я видел отца Ромалии только раз, когда он пожаловал в мою глушь с кислой миной и угрозами. Та же мина, та же надменность и высокомерие в каждом жесте и тем более взгляде. Белые волосы только показались грязнее – поседел изрядно.

– Пройдем? – кивнул, указывая внутрь зала.

Я последовал за ним. Пришлось сжать зубы, лавируя между гостями и глядя, как граф приветствует их. Только я не ожидал, что он вдруг начнет представлять им меня.

– Дарьяр Вирранович Стужев, избранник моей младшей дочери, – кивнул он в мою сторону перед каким-то старым хреном.

А когда мне протянули руку, я совсем опешил, но показывать неприязнь не стал.

– Рад знакомству, – учтиво кивал мне какой-то престарелый тип, и ни один мускул на его лице не дрогнул.

Я чуть было не ответил с неприязнью, но решил просто промолчать.

– Мне тоже надо с вами поговорить, – повернулся я к графу, когда мы остались одни. – Можно без расшаркиваний?

– Как скажешь, – согласился он, и мы покинули зал через боковой коридор, оказываясь в тишине небольшого конференц-зала. – Присаживайся. Закуришь?

– Нет, – ответил я, опускаясь на стул.

А граф нервничал – когда чиркал зажигалкой, его руки дрожали.

– О чем хотел поговорить? – выдохнул он вместе с клубом дыма.

– О вчерашней стычке с оборотнями, – посмотрел я на него прямо. – У нас есть подозрения, что ваши разработали препарат против моего народа.

Граф сузил глаза:

– Что заставляет тебя так думать?

– Совпадения, граф. Чего вы добиваетесь?

– Пока только отбиваюсь от атак диких оборотней, Дарьяр. Неизвестного мне происхождения. – И он откинулся на спинку кресла, снова закуривая. – Тебе не стоит сейчас делать такие заявления о своей причастности к произошедшему. Ты держался подальше, стоит продолжить в том же духе.

– Вы думаете, провели меня знакомым, пожали лапу, и это все изменит?

– Все изменит моя дочь. Права на которую ты заявил.

– Понятно, – усмехнулся я. – И каковы ваши угрозы?

– Никаких угроз. Ты не поддерживаешь своего отца в выступлении против Высших, но рано или поздно займешь его место. Я предлагаю компромисс,