– Да хоть сейчас, – хмуро ответил он. – Мне же лучше – крайним не буду, если что не так. Пускай умные доктора разбираются. Куда уж нам…

Боец, принесший вести от начальства, задумчиво захлопал белесыми ресницами.

– Во-от оно что, – протянул он. – А куда везти лучше?

– Лучше? – усмехнулся Владимир. Перспектива расставания с новой знакомой огорчила его даже больше, чем он мог предположить. – Лучше сразу в Москву. Или в Питер. Новосибирск – тоже неплохо и даже ближе отсюда…

– Шуточки у тебя, Док, – растянул пухлые губы в улыбке спецназовец. – Мне ж задачу поставили: отвезти в больничку, пока ты в себя не придешь. А в которую – понятия не имею. По дружбе подскажи…

– Никуда я отсюда не поеду, – вдруг вмешалась девушка. По ее интонации сразу стало понятно – она снова напугана, и уговорить ее изменить свое решение невозможно. Если только силой в машину бросить. Но такие меры никто, естественно, применять не собирался. Новиков все же сделал слабую попытку переговоров, но был так же недвусмысленно отшит.

– Никуда я не поеду, слышите? – в отчаянии повторила Юлия, убираясь на всякий случай подальше от военных. – Вы такие же, как они! Вы снова хотите меня продать!

У Владимира отвисла челюсть. Злой еще шире растянул губищи.

– Вот тебе и раз, – изумился он. – Док, а мы сами не догадались, что можно денег заработать! Слушай, у меня план родился. Давай ты Юльку продавать будешь, а я возвращать. Неразменная монетка такая получится. Знаешь, как можно подняться!

Поскольку никто, кроме него самого, на шутку не отреагировал, Злой поспешил замять ее:

– Ладно, не дуйтесь. Я вас развеселить хотел, только и всего. Не хочешь ехать – не надо. Оставайся. Думаю, доктор только рад будет помощнице, тем более такой ловкой и грамотной. И красивой. Правда, Док?

Новиков не ответил, все еще хмурясь.

– А сюда посторонних медиков приводить есть необходимость? – осторожно поинтересовался Злой. – Только без обид, хорошо? Я просто на всякий случай спрашиваю. Не хотелось, чтобы чужаки тут крутились…

– Я в порядке, – оборвал Злого Новиков. – Ты сам видел – рана пустячная, заживет. Я уже полностью готов службу нести. Так командиру и доложи. Юлю везти никуда не надо, я ей помогу… если она, конечно, захочет этого.

– Вот и славно! Удачи вам! – обрадовался спецназовец и скрылся в ночи. Для него это был идеальный вариант решения вопроса.

Владимир, обиженно уйдя в себя, принялся рыться в укладках. Девушка так и осталась стоять в дальнем углу палатки. Вокруг установилась тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых да весенним пением лягушек.

– Мне некуда идти, – неожиданно прошептала недавняя пленница. В уголках ее «разукрашенных» глаз заблестели слезинки. – Теперь некуда.

Врач продолжал сопеть, делая вид, что очень занят. Хоть в душе от жалости и заскребли кошки, он не проронил ни слова. Только мельком, чтобы не заметила Юлия, глянул в ее сторону. Приметил покатившиеся по щекам слезы и не выдержал:

– А раньше? Раньше было куда идти? Родные, друзья, знакомые… Что с ними случилось?

Девушка молча принялась глотать слезы. Врач пожал плечами, тут же скривив физиономию: он чуть не забыл про подарок киргизского омоновца – дырку в боку. Снова принялся копошиться в медикаментах.

Пленница горько усмехнулась:

– Друзья… их, наверное, и не было никогда. Обо мне никто не вспомнил после того, как я пропала. Ни от кого помощи не было. А семья… Семью я убила. Сама. Дура.

– Ну-ну, – Владимир отвлекся от своих дел и укоризненно покачал головой. – Не стоит так говорить. Что значит убила?

– То и значит.

Новикову стало малость не по себе – если верить ее словам, то он проникся симпатией к уголовнице! Убийце! Бред. Не может такого быть. Оторопев от жутких предположений, молодой человек уточнил:

– Что, прямо так взяла и… всех?

Тут же понял, что глупее вопрос сложно было придумать. Смутился и постарался смягчить ситуацию. Вышло еще хуже.

– Не хочешь, не отвечай. А из-за чего все?

Юлия отвернулась куда-то в сторону, голос ее звучал глухо и низко:

– Из-за любви.

Ответ поставил Новикова в тупик. Что-то еще уточнять расхотелось. Нет, дикое любопытство распирало, конечно: он совсем не отказался бы знать мотив и другие детали. Но стало как-то тошно. Видимо, Владимир построил в своей голове идеальный образ новой знакомой, и разочаровываться в своих представлениях о ней было очень нелегко.

– Понятно, – произнес он, чтобы хоть как-то завершить разговор.

Реакция бывшей невольницы оказалась непредсказуемой.

– Что понятно? – почти закричала она. – Что вам всем понятно? Что вы вообще можете понять?

И заплакала. Горько и безутешно. Как уже долго не могла себе позволить – в плену особо не пожалишься. Некому, да и больно – за каждое не санкционированное хозяевами действие наказание следовало незамедлительно и было жестоким.

Доктор растерянно тронул ее за рукав. Девушка подалась вперед и, вцепившись в его одежду, принялась рыдать, поливая солеными водами военную форму. Владимир приобнял ее одной рукой, инстинктивно, чтобы уменьшить амплитуду содроганий женского тела, которые воздействовали на заштопанный бок не самым приятным образом. Юлия же в ответ еще сильнее прижалась к нему, обхватив на удивление сильными руками его торс. Глаза Новикова полезли из орбит, в них засверкали бенгальские огни. Едва сдержавшись, чтобы не застонать, парень стиснул зубы, закусив при этом губу. Почувствовал во рту солоноватый привкус собственной крови.

– Я не знаю, что это было! И не понимаю! – уткнувшись в отворот камуфляжа, принялась подвывать Юлия. Слезы лились ручьями, в носу хлюпало, и бессвязных слов почти не разобрать. – Встретила его, и все!.. Все кувырком, вся жизнь!.. И муж, и работа – все к черту! Только бы с ним! Только бы его видеть… Пусть лишь иногда… а он… пользовался… Ду-у-у-ра я безмозглая!!!

– Ну, все… ну, хватит… – пробовал увещевать Владимир. Да только без толку. Понадобилось целых минут пятнадцать, чтобы усмирить разошедшуюся девушку.

Уже оторвавшись от импровизированной жилетки, Юлия все еще продолжала всхлипывать:

– Не-ет, он хороший. Сережа замечательный, он бы меня не дал в обиду и обязательно пришел за мной. Просто у него не было другого выхода…

– Верю. Верю! – достучаться до залитого слезами создания было не так просто. – Конечно, не было. И он обязательно за тобой приедет, как только мы сообщим, что ты здесь. Давай успокоимся и подумаем, как это сделать.

Петля из узкого кожаного ремня, продернутого в литую пряжку, все туже сжималась вокруг морщинистой шеи. Лицо старика постепенно приобретало синюшно-багровый оттенок. Связанные веревками руки и ноги судорожно задергались.