к другу, однако, оказалась удержана хранителем памяти.

– Не вмешивайся, – коротко бросил он и, передав девушку ее супругу, сам поспешил на помощь.

Ричард, изо всех сил стараясь бодриться, практически висел на руках племянников, упираясь ладонью в стол и, отчаянно пытаясь выпрямиться, кривился от боли. Альберт, на правах человека сведущего, немного склонившись, изучал рану на его спине, ухитряясь разглядеть ее даже сквозь небольшую дырочку в одежде, пробитую кинжалом.

– Серебро… – сорвался с его губ вздох, и великий маг, сжав губы, слегка покачал головой. Затем вдруг выпрямился и, обнаружив в дверях гостиной перепуганную дочь, ободряюще улыбнулся ей.

– Все будет в порядке, скоро он придет в себя. Держись, друг мой, чтобы справится с такой раной твоему телу может потребоваться немного больше времени, чем обычно, но уже через несколько часов она, думаю, затянется. Что произошло? – он быстро скользнул взглядом от раненого к его спутнику, и немного сдвинул брови, – Луи?

Молодой маг, все еще поддерживающий дядю и изо всех сил старающийся не выставлять на показ собственную рану, обреченно вздохнул.

– Ничего особенного, дядя, честное слово. Просто Ричард захотел узнать, сбываются ли твои пророчества и убедил меня переместить нас к дому Чеслава. Ну, а там… – он пожал плечами, не выпуская оборотня, – Пророчество сбылось.

– Какое пророчество? – Татьяна, не выдержав, немного подалась вперед, ошарашено переводя взгляд с одного из собеседников на другого, – Если ты про… то самое… но это же невозможно!

Людовик повернул голову, взирая на девушку в упор. Лицо его помрачнело; голос зазвучал тише.

– Я видел его, Татьяна. Видел так, как сейчас вижу тебя, даже еще ближе… Я говорил с ним, обращался к нему, слышал его голос, он… в конце концов, ранил меня!

– О ком идет речь? – Роман, совершенно ничего не понимающий, нахмурился, переводя взгляд с брата на девушку, а затем подозрительно взирая на Альберта, – Что ты еще им напророчил? Кого вы встретили, с кем говорили?!

– Вик… – Ричард, с трудом упершись обеими ладонями в стол, кое-как выпрямился, поднимая голову, – Виктор де Нормонд… собственной персоной.

На несколько мгновений в холле воцарилось молчание. Присутствующие здесь люди недоверчиво переглядывались, пытаясь понять, верить ли словам несчастного оборотня, верить ли словам молодого мага, только что, судя по всему, выдержавших непростую битву, или же все-таки подвергнуть их сомнению.

– Но ведь… – Эрик осторожно кашлянул, – Но Виктор мертв! Мы… – он быстро оглянулся на друзей, некогда свершивших с ним путешествие по памяти баронета Ренарда, – Мы же сами видели, как он погиб!..

– В том-то и дело! – Лэрд, сделав над собою почти нечеловеческое усилие, высвободился из рук племянников и, пошатнувшись, ухватился за стол, – Я видел, как он погиб, видел это дважды! Я хотел отомстить за его смерть, хотел… убедиться, что пророчество Альберта не может сбыться… Но увидел его. Он… помолодел, он элегантен, красив, ухожен и за что-то ненавидит меня…

– Это он швырнул в дядю этот кинжал, – Луи, вновь осторожно поддерживая шатающегося оборотня, тяжело вздохнул, – Обвинял его в каких-то невнятных грехах, сам не знает, по-моему, в чем, называл Чеса «учителем»… Сумасшедший тип. И, главное, совершенно непонятно, как он выжил.

– Так! – хранитель памяти, понимая, что с каждым мигом понимает все меньше и меньше, решительно хлопнул в ладоши, прерывая рассказчиков и, сдвинув брови, предпочел высказаться сам, – Ричарда надо отвести хотя бы в гостиную. Серебряный кинжал почти в сердце – это не шутки, ему нужно дать прийти в себя. Тебе, Луи, надо перевязать руку – я вижу, призрак Виктора и тебя успел задеть… Заодно оба познакомитесь с моими итальянскими друзьями, а потом объясните всем нам, с какой радости вы вообще решили отправиться к Чеславу и что, в конце концов, там произошло. Вперед! Роман, Эрик, помогите им.

Граф де Нормонд, торопливо кивнув, выпустил супругу, шагая вперед, сам толком не зная, кому именно следует помогать – дяде или брату, особенно учитывая, что последний на ногах стоял довольно крепко и в помощи, похоже, особенно не нуждался, еще и сам поддерживая Ричарда. Он же не преминул и отметить это.

– Мне помощь не нужна, а дядю мы с Романом и вдвоем до гостиной довести сумеем. Под ногами, главное, не путайтесь – и проблем не возникнет, пинать никого не придется, – он быстро улыбнулся и, кивнув виконту, перехватил дядю покрепче, помогая ему идти.

Оборотня шатало. Рана, и в самом деле уже начинающая затягиваться – регенерацией Ричард всегда отличался отменной – все еще причиняла ему боль, а серебро, оставив свои частицы внутри нее, разъедало изнутри. Он знал, что вскоре все это закончится, что даже вредный металл покинет его организм, знал… Но, тем не менее, хотел убедиться в этом дополнительно.

– Где… где Дэйв? – слетел с его губ хриплый вопрос и ведущие его племянники переглянулись. Дэйва, хранителя памяти баронета, никто не видел уже несколько дней как, и все полагали, будто бы сам его хозяин и лучший друг прекрасно осведомлен о месте пребывания парня. Теперь же выяснялось, что этого не знает и он, а значит, возникал повод насторожиться.

Винсент, как обычно, разбирающийся в проблемах «коллег», мимолетно поморщился, очень явственно не желая сознаваться в чем-то и, вместе с тем, понимая необходимость этого.

– Ближайшую неделю Дэйва, скорее всего, не будет в замке… – он ненадолго сжал губы и, покачав головой, закусил нижнюю, – Я не понял сразу, сообразил только, когда Анри сказал, что Ночь Большой луны близится. Я объясню… но сначала нужно более или менее удобно расположить Рика. В гостиную!

…В гостиной появление едва переставляющего ноги Ричарда с окровавленной щекой, и Людовика с царапиной на плече произвело настоящий фурор.

Чарли и Влад, переговаривающиеся с двумя итальянцами и обеспокоенно косящиеся в сторону гостиной, увидев их, повскакали со стульев; гости, до сей поры улыбающиеся, тоже поспешно встали, обеспокоенно переглядываясь.

– Что случилось? – старший из них, хмурясь, устремил взгляд к Винсенту, как к единственному хорошо знакомому здесь человеку. Говорил он с заметным итальянским акцентом, но на ясность его речей это, по счастью, не влияло.

– Серебряный кинжал почти в сердце, – быстро проговорил хранитель памяти и, обогнав кое-как шагающего мужчину, поддерживаемого двумя племянниками, отодвинул один из стульев. Затем подумал и, покосившись на кресло, неуверенно глянул на, как правило, занимающего его графа.

– Эрик, а ничего, если…

– Конечно, – дополнительных объяснений молодому человеку не требовалось. К дяде он был привязан нежно и искренне, и заботу о его здоровье полагал чем-то самим собой разумеющимся.

– Где Анри? – девушка обеспокоенно огляделась. Демонстрировать сыну раненого Ричарда ей