крепкую руку на худенькое плечико перепуганного мальчика, еще несколько мгновений назад упоминаемый ворас.

Он стоял, уверенный в себе, насмешливый, презрительно щурящий прозрачные глаза, и неотвратимо-грозный, живое олицетворение опасности, нависшей над головою ни в чем не повинного ребенка.

Альберт, обернувшийся одновременно с дочерью и зятем, скрипнув зубами, сжал кулаки. Человека, стоящего сейчас перед ними, он ненавидел, пожалуй, едва ли не больше, чем того, чьим другом он был, ненавидел за его неизменную беспринципность, за его безжалостность и его высокомерие. Ненавидел за угрозу, которую он представлял для Анри…

– Анхель… – слетел с губ великого мастера вздох, исполненный бессилия. Как вести себя, он не знал – любое их неверное действие могло повлечь за собою причинение вреда Анри.

Ворас негромко рассмеялся, сильнее стискивая плечо мальчика. Татьяна, дрожащая от ужаса за сына, немного подалась вперед, было… но была остановлена новыми словами мерзкого существа перед собой.

– Не торопитесь, мадам де Нормонд, вы же не хотите, чтобы я случайно обидел вашего сына, – говорил Анхель спокойно, насмешливо, нарочито растягивая слова, от чего казался еще более угрожающим, – Вам лучше повиноваться мне и выполнять мои слова, иначе, боюсь… – на губах его возникла дьявольская улыбка, и ворас негромко хохотнул, – Ах, к чему утаивать мои намерения? Боюсь, вы не будете рады стать родителями маленького вораса, как не был рад и мой отец.

Голос его звучал довольно громко, разносился под потолком библиотеки, привлекая внимание и ушедших, и стоящих неподалеку людей, посему нет ничего удивительного, что все они уже спешили сюда.

Винсент, как раз на последних словах альбиноса выскочивший из-за стеллажей, прижимая к груди заветный манускрипт, скрипнул зубами.

– Мактиере! Опять ты, ты, мерзкий… – он глянул на мальчика и предпочел сдержаться, – Отпусти ребенка, он ничего не сделал тебе!

– А… – Анхель, закусив губу, медленно перевел взгляд на него, немного склоняя голову набок, – Венсен… Не думал, что ты настолько глуп, мой старый добрый недруг. Неужели не помнишь моих желаний, моих намерений? Увы, в этом ребенке течет кровь ла Бошеров и Мактиере, поэтому… – он немного склонился, как будто собираясь укусить сжавшегося Анри за шею, и Татьяна вскрикнула, вновь пытаясь рвануться вперед.

Ворас вскинул голову, широко, хищно улыбаясь.

– Я рад, что здесь собрались сейчас все вы, все заинтересованные в удачном исходе нашего предприятия… Итак, не будем тянуть время. Вам нужен живой мальчишка, живой и не обращенный ворасом, а мне… – улыбка его превратилась в ядовитую ухмылку, – А мне нужна девчонка, – взгляд прозрачных глаз уткнулся в Татьяну.

Девушка, мгновение назад подавшаяся вперед, дабы защитить сына, изумленно отшатнулась. Подобных заявлений она как-то не ожидала, и подоплеки их совершенно не понимала, посему не знала и как поступить в данной ситуации.

Муж ее, видя, что супруга растеряна, предпочел взять бразды правления в свои руки.

– Если ты надеешься, что мы позволим тебе убить мою жену…

– О, нет-нет! – Анхель, похоже, удивленный в этот миг не меньше своих собеседников, отрицательно качнул головой, по-прежнему не выпуская плеча мальчика. Тот морщился, косясь на сильную руку, сжимающую его до боли, но говорить ничего не рисковал, испуганно переводя взгляд с матери на «паука», как емко характеризовал он вораса.

– Вы отдадите ей записи мастера и она пойдет со мной, – продолжал, тем временем, последний, – И, если будет хорошо вести себя, может быть, даже останется жива… Впрочем, это зависит уже не столь от меня, сколь от моего друга, будет так, как решит он. Понимаю, – заметив, как переглядываются его собеседники, мужчина мягко улыбнулся, – Вам страшно рисковать девочкой, вы привыкли к ней… Позвольте объяснить, господин граф, – взгляд прозрачных глаз уткнулся на сей раз в Эрика, – Если ваша супруга не отправится со мной, я укушу вашего сына, впущу яд в его тело. И вы не сможете ни помешать мне, ни спасти его…

– Да неужели?! – Людовик, несколько секунд честно хранивший молчание, опасающийся спровоцировать неприятеля, не выдержал и, неприязненно морщась, шагнул вперед, – А ты вообще в курсе, что здесь находится целых два мага плюс Винсент, а, восьмилапый? Мы найдем противоядие, и Анри…

– Так Чеслав оказался прав? – ворас, без зазрения совести перебивая обратившегося к нему парня, удивленно приподнял брови, – Вы так и не изучили до конца записи мастера, не правда ли? Не знаете… – он прищелкнул языком и, пытаясь скрыть улыбку, покачал головой, – Наивные, глупые люди. Мне придется потратить еще несколько секунд, чтобы объяснить вам, чем я угрожаю маленькому наследнику. Видите ли… – он быстро облизал губы, ухмыляясь, – После того, как яд вораса попадает в тело жертвы, до его полного выведения – то есть, в течение недели, – последней необходимо полностью воздерживаться от контактов с водой. Если хоть капля жидкости попадет на кожу, а уж тем более, в рот – процесс обращения уже не отменить. И при этом пить хочется безумно, жертва буквально умирает от жажды… Скажи мне, магистр, – взгляд негодяя упал на опешившего Луи, – Ты сможешь удержать племянника от контакта с водой, когда он будет умирать от жажды? Сможешь смотреть, как мучается ни в чем не повинный ребенок?

– Не надо! – девушка, не в силах дольше слушать живописание ужасов, грозящих ее сыну, на мгновение закрыла лицо свободной рукой, другую решительно высвобождая из ладони мужа, – Отпусти сына, я… я пойду с тобой.

– Татьяна!.. – Эрик, совершенно опешивший, не знающий уже, за кого бояться – за жену, или за сына, ошарашенно приоткрыл рот. Татьяна упрямо мотнула головой.

– Я пойду с ним, Эрик. Ради Анри я… ты сам понимаешь, – продолжать она не стала и решительно шагнула вперед.

Анхель заулыбался. Хватку на плече мальчика он пока не ослаблял, внимательно следя за приближением девушки, но в победе своей уверен уже явно был.

Татьяна продолжала идти, медленно, настороженно, не сводя взгляда с насмерть перепуганного сына, желая лишь обнять его и, успокоив, велеть идти к отцу. Она приносила жертву, и была счастлива этому; могла думать лишь о спасении своего ребенка.

– Раз уж ты здесь… – Ричард, бледный, как полотно, сам не знающий, за кого боится сильнее, но не желающий хранить безмолвие и дольше, несколько мгновений назад пораженный жуткой догадкой, сам слегка шатнулся вперед, – То ответь мне на то, о чем не сказал Чеслав. Вик…

– Вы хотите знать, ворас ли ваш родственник, господин баронет? – Анхель, слегка отвлекшись от приближающейся девушки, и даже ослабивший хватку на плече мальчика, широко ухмыльнулся, – Я слишком уважаю вас, чтобы солгать. Да, вы не заблуждаетесь. Падая в пруд, Виктор, Вик,