— Ого! Не хотел бы я оказаться на их месте! — засмеялся лежавший рядом с командиром Еремин.

— Ты бы лучше о нашем летчике подумал, — осадил тот. — Ему-то каково сейчас в пещере!

— Да, это точно. Ну, я уверен, скальная порода выдержит и с ним ничего не случится.

Выполнив первый заход, «полосатые» с ревом пронеслись над вершиной хребта и стали выполнять заход для повторной атаки…

* * *

Второй «замес» оказался еще более жестким: тяжелые пули калибра 12,7 мм с противным жужжанием полностью накрыли уступ. Порой смертоносные снаряды вспарывали грунт и крошили камень в нескольких метрах от позиции советских разведчиков.

Воротин с Ереминым лежали рядом за одним валуном, прикрывая руками головы. Каменные брызги обдавали обоих, на спины сыпались комья земли.

Всего за несколько секунд пара вертолетов превратила уступ в безжизненную пустошь, покрытую месивом из снега, грунта, крови и каменной крошки. Отработав по обозначенному участку, «полосатые» отошли в сторонку и встали в круг, контролируя подступы к уступу.

С полминуты Станислав с Сашкой лежали, не меняя поз и гадая, последует ли третий заход?

Гул двигателей стихал. Капитан приподнял голову, осмотрелся и принял сидячее положение. Подтянув за ремень автомат, смахнул с него налипшую грязь, машинально отстегнул магазин и проверил наличие патронов.

Легонько пнув товарища, проворчал:

— Харе уши плющить. Просыпайся.

Товарищ поднял голову, стер с лица ошметки мокрого снега. И кивнул куда-то в небо:

— Возвращаются?

Гул опять начал нарастать. Воротин повернулся к ущелью.

— Нет. Это «восьмерки». Одна заходит на посадку, другая прикрывает. Проверь наших, и пошли к уступу.

* * *

Несколько «духов» каким-то чудом уцелели и, скатившись с уступа, бежали вниз к обрамленному кустарником ручью. Вероятно, осторожность заставила их покинуть поле боя в самом начале заварухи, при первом появлении в небе советских вертолетов.

Никто не стал их преследовать: ни вертолетчики, ни разведчики. Такой задачи перед ними не стояло. Главным было выполнить приказ штаба армии: найти и спасти генерала.

Станислав устало плелся к уступу, неся на всякий случай в правой руке готовый к стрельбе автомат. Спрыгнув с камня на относительно ровную поверхность площадки, он понял, что оружие ему в этот день больше не понадобится. Весь уступ был усеян изуродованными трупами душманов. Тяжелые крупнокалиберные пули Якушева и Борзова («ЯкБ-12,7») буквально разорвали человеческие тела на части.

Убедившись, что ни одного живого «духа» на площадке не осталось, Воротин глянул на пролетавший транспортный «Ми-8» и подошел к входу в разлом.

Скалы слева, справа и сверху от разлома пестрели выбоинами от пуль и попаданий гранатометных зарядов. Перед входом темнели воронки и лежали тела убитых «духов».

Лезть сразу во мрак разлома было опасно — летчик мог принять разведчика за одного из моджахедов.

Встав сбоку от входа, капитан крикнул:

— Товарищ генерал! Товарищ генерал, вы здесь?

Никто не ответил.

Он окликнул повторно.

И снова тишина. Пришлось включать фонарь, пригибать голову и нырять во мрак на свой страх и риск.

— Товарищ генерал, это я — капитан Воротин. Командир разведроты 181-го мотострелкового полка. Товарищ генерал, ответьте…

Под ногами звенели стреляные гильзы, в воздухе висела пороховая гарь. Проход внутри разлома в поперечнике имел треугольную форму. Он плавно расширялся, и через три метра уже можно было идти в полный рост. Далее относительно ровный пол, устланный каменными обломками, поднимался, образуя пару ступеней, и поворачивал вправо.

За поворотом Станислав и обнаружил человека, ради которого его группа прибыла в этот район.

* * *

Да, это был летчик: характерные комбинезон с «разгрузкой» из прочного материала, специальные летные ботинки. Рядом валялся укороченный «калаш» с пустым магазином, в правой руке пилот зажимал «АПС».

Осторожно забрав пистолет (мало ли что человеку почудится, если придет в сознание!), Воротин осмотрел генерала.

«Вся спина летной куртки пропитана кровью, значит, зацепило, — понял он. — Лицо тоже в крови, но это ерунда — посекло каменной крошкой. В общем, надо его быстренько нести в вертолет и отдавать в руки санинструктора. Потеря крови, переохлаждение… Все это может плохо кончиться».

Выйдя из пещеры, капитан заметил бегущего к нему Сашку.

— Ну что там? — справился он.

— Плохо дело, командир.

Тот поднял на него пристальный взгляд.

— Говори. Не тяни за душу.

— Юрка-связист серьезно ранен. Пуля под правую лопатку…

Капитан вынул из нарукавного кармана бинт, надорвал бумажную упаковку и протянул Сашке:

— Приложи — кровоточит.

— Где?

— Над ухом. И давай сюда всех свободных. Потащим наверх генерала.

* * *

Связиста Юрку обнаружили позади основной позиции, когда обработка уступа «вертушками» уже закончилась. Закрыв телом рацию, боец лежал неподвижно, истекая кровью. Как и когда душманы умудрились улучить момент и попасть в него — можно было только догадываться.

Пока разведчики сооружали из подручного материала подобие носилок для генерала, Воротин подошел к Шерстневу. Глаза его были закрыты, щека перепачкана грязным снегом, в правой руке автомат, в левой ладони — микрофон.

Стас присел рядом, нащупал запястье.

Пульс был, но неровный и слабый. В ответ на прикосновение связист открыл глаза и, узнав командира, улыбнулся.

— Мы нашли его? — шепотом спросил он.

— Нашли-нашли, Юра, — успокоил Воротин. — Выполнили задачу. Ты давай помалкивай. Тебе силы беречь надо. Вертолет уже сел, сейчас мы тебя перетащим. Тут всего сотня шагов до вершины…

Шерстнев повернул голову и посмотрел на молотивший винтами «Ми-8». До него действительно было не больше сотни метров.

Неподалеку четверо парней протащили наверх генерала. Санинструктор Корниенко суетился рядом.

Через несколько минут команда вернулась за товарищем.

Когда Юрку укладывали на скрепленные ремнями автоматы, тот даже попытался помогать.

— Да не дергайся ты, герой! — по-доброму ворчал на него Валерка, делая укол обезболивающего препарата.

Тот растягивал пересохшие губы в вымученной улыбке и безропотно подчинялся «профессору», как частенько называли в группе фельдшера.

* * *

Одна «восьмерка» молотила лопастями на вершине хребта, ожидая окончания эвакуации группы Воротина. Вторая нарезала круги непосредственно над вершиной. А две пары «крокодилов» дежурили над ущельем, готовые встретить неприятеля градом неуправляемых реактивных снарядов.