У Томека не было времени прислушиваться к дальнейшей беседе, потому что его внимание поглотили знахари, столь всерьез называемые ирландцем местными лекарями. Под звуки монотонной песни они сыпали зелье и коренья в горшок с кипящей водой и, когда настойка была готова, напоили ею своего пациента. Потом они пропитали губчатые растения этой же настойкой, обложили ими рану на руке и укрыли Смугу теплым одеялом.

Томек с тревожно бьющимся сердцем наблюдал за своим другом, на лбу которого показались крупные капли пота. Вскоре Смуга крепко заснул.

Знахари обнажили рану, которая под влиянием компресса из губок приобрела красновато-желтый цвет и опухла. Старейший из знахарей разрезал ее острым ножом, который предварительно подержал над огнем. Приложив губы к ране, он стал высасывать кровь и гной, выплевывая их на раскаленные угли. Смуга стонал сквозь сон. Негр давил на рану руками и высасывал яд под монотонную песню остальных знахарей.

Процедура длилась довольно долго. Закончив ее, знахари обложили рану листьями, смоченными в еще одном отваре зелья, и приказали оставить Смугу в покое до следующего дня.

— Неужели вы думаете, что этот род… лечения принесет пользу? — спросил Вильмовский у ирландца, когда шаманы ушли.

— Все возможно. До сих пор белые люди не знают многих тайн этого удивительного материка, — ответил Маккой. — Кабака принял христианство. Поэтому его шаманы получили теперь звание лекарей. Все они уже не раз готовили яды, помогая врагам кабаки переселиться в лучший мир. Они превосходно знакомы с ядами и умеют готовить противоядия.

— Ах, если бы им удалось вылечить дядю Смугу, — вздохнул Томек.

— Не теряйте надежды, молодой человек, она превосходно исцеляет, — ответил Маккой, после чего повел беседу с охотниками о Польше и об их планах на ближайшее будущее.

Путешественники поздно легли спать. Они решили посменно сидеть у постели раненого друга. После странного лечения Смуга спал совершенно спокойно. Утром Вильмовский с удовлетворением убедился, что температура больного почти пришла в норму. Вскоре Смуга открыл глаза и обратился к дежурившему у его постели Томеку:

— Уф, наконец-то я выспался! Мне снилось, что бенгальский тигр опять разбередил мою рану.

— Тигр приснился вам, наверное, в то время, когда знахари разрезали рану и один из них высасывал из нее кровь и яд, — оживленно ответил Томек, радуясь заметному улучшению здоровья Смуги.

— Они мастера на это, — признал Смуга. — Приехали ли Хантер и боцман Новицкий?

— Папа говорил, что они будут с минуты на минуту. Я очень хочу, чтобы они вместе с нами присутствовали на аудиенции у кабаки. Боцман ожидал много хорошего от визита к здешнему царю.

— Да и мне тоже хотелось бы пойти с вами.

— Не знаю, это может вам повредить.

Вскоре в хижине снова появился Маккой с лекарями. На этот раз шаманы потребовали, чтобы никто из посторонних не присутствовал во время их процедур. Поэтому Маккой увел Вильмовского и Томека в соседнюю комнату и закрыл соломенной циновкой проем между двумя помещениями.

— Почему они потребовали, чтобы мы ушли? — спросил Вильмовский.

— Негры племени банту верят, что любая болезнь вызывается чарами, наведенными кем-либо на больного, — пояснил ирландец. — А также в то, что умершие обладают огромной властью, будто бы от их воли зависят выздоровление, наступление дождей и даже урожай. Эти туземцы считают, будто некоторые люди могут творить чудеса, например превращаться в животных, уничтожать посевы, губить у соседей скот или сглазить человека, наслав на него болезнь. Поэтому лекари намерены снять чары, чтобы раненый выздоровел. Они не допускают присутствия посторонних при их тайных обрядах.

— Я знаю о суеверии негров, но ведь вы утверждаете, что кабака учится в Англии? — изумился Вильмовский.

Ирландец улыбнулся и ответил:

— У меня здесь трудная роль. Чтобы завоевать доверие негров, надо быть снисходительным. Я веду в этой дикой стране просветительскую работу. Кем я тут только не был! Строителем, плотником, столяром, лекарем, полеводом, животноводом, плантатором, портным, поваром и даже охотником. Но я убедился, что прежде всего здесь надо уметь привлекать к себе сердца людей. Лучшее средство к этому — снисходительность и доброта. Шаманы знают действие ядов и умеют исцелять отравленных людей. Не будет большой беды, если знахарь, применив подходящие лекарства, начнет совершать над больным древние обряды.

Во время этой странной беседы Томек, обеспокоенный положением раненого друга, проковырял пальцем отверстие в соломенной циновке и время от времени заглядывал в соседнее помещение. Оно было заполнено облаками дыма от сжигаемого на огне зелья. По полу ползала ядовитая змея, выпущенная из корзины; она приподняла голову и качала ею в такт звукам барабана, на котором играл один из знахарей; остальные пели, танцевали и резкими жестами изгоняли злых духов из тела больного. Потом шаманы, склонясь над спящим Смугой, промывали его рану отваром зелья, вливали больному в рот какую-то жидкость, накрывали его одеялом и снова открывали, проделывая все это так быстро и ловко, что у Томека закружилась голова. Через два часа «главный лекарь» — старый, худой как скелет негр с покрытым морщинами лицом — пригласил их к постели раненого.

— Мы ослабили болезнь. Под влиянием наших лекарств она уснула. Однако надо проследить, чтобы болезнь никогда не проснулась, — заявил шаман.

— Это значит, что вам не удалось изгнать болезнь из тела раненого? — тревожно спросил Маккой.

— Этого никто не в состоянии сделать. Слишком долго яд был в человеке, но мы ослабили его действие. А раненый человек сильный и крепкий, как баобаб.

— А что будет, если болезнь проснется опять? — спросил Маккой.

— Все может быть. Ночь может связать руки или ноги, а может закрыть губы или мысли… Все может быть. Теперь надо семь дней пить лекарство, а потом мы будем смотреть.

Вильмовский одарил знахарей подарками, а когда они ушли, обратился к ирландцу:

— Какой же диагноз поставил этот странный лекарь?

Маккой серьезно сказал:

— Яд, который был на конце ножа, действует на нервы человека. Он способен вызвать потерю зрения, речи, паралич конечностей и даже мозга. Больной жив, что является лучшим доказательством небольшой дозы яда в крови. Я начинаю думать, не выработался ли у вашего друга иммунитет против местных ядов во время его прежнего пребывания в Африке.

— Мой друг не любит много говорить о своем прошлом, но он упоминал, что длительное время жил среди негров в Экваториальной Африке. Возможно, тогда он был в дружественных отношениях с шаманами. Смуга принадлежит к числу беспокойных людей.

— Значит, он не только ловит диких животных, но и… любит необыкновенные приключения? Это объясняет многое. Надо