В этот момент послышались звуки барабанов и выстрелы из винтовок.

— Ваши друзья прибыли в город, — заявил Маккой.

— Ура! — крикнул Томек, который уже тосковал по веселому боцману. — Идем скорее их встречать!

XIV

Тень мухи цеце

Доставая с помощью Томека из чемодана праздничный костюм, боцман Новицкий говорил:

— Когда корабль приходит в порт, экипаж, прежде чем сойти на берег, надевает парадную форму, потому что людей как-никак встречают везде по одежке. Сразу видно, что бугандийцы культурный народ, хотя большинство граждан ходят в хламидах, а то и в козьих шкурах. Дикари не приветствовали бы нас так торжественно. Если они это делают, потому что мы поляки, то нам надо показать себя с лучшей стороны. Самбо, приготовь немедленно воду, чтобы я мог обмыть грешное тело!

— Нам надо спешить, потому что в полдень нас ждет аудиенция у молодого кабаки, — вмешался Томек.

— Спешить — людей смешить! Но ты, браток, не бойся, я буду скоро готов. Взгляни-ка, что делает дядя Смуга.

Томек на цыпочках вошел в соседнее помещение. Быстро вернулся и обрадованно сказал:

— Дядя Смуга все еще спит, но горячки у него нет — лоб совсем холодный. Может быть, эти шаманы действительно помогли? Маккой говорил, что они умеют приготовлять разные противоядия.

— Чудак этот секретарь кабаки, — заметил моряк.

— Папа считает, что он очень разумный человек. Думаю, папа прав, потому что Маккой много знает о Польше.

— Наверняка разумный, если твой уважаемый батюшка так утверждает, ведь он обо всем рассуждает так, словно читает по книжке.

— Скорее, скорее! Катикиро прийти уже за белый буана, — позвал Самбо, вбегая в хижину. — Белый буана идти к кабака и говорить ему очень много. Они уже ждут.

— Посмотри-ка, браток! У бугандийцев нет часов, а пунктуальность не хуже, чем у дежурного трубача Мариацкого костела в Кракове, который с такой точностью трубит каждый час, что по его трубе можно проверять любые, самые лучшие часы.

— Вы говорите, что у них нет часов? — удивился Томек.

— Конечно, ведь нельзя сделать часы из мелких частей такими толстыми пальцами.

— Вы опять шутите, а там нас уже ждут. Идем скорее!

Они вышли из хижины и присоединились к ожидавшим их Вильмовскому и Хантеру, около которых стояли масаи с подарками для кабаки и его министров. Во главе торжественного шествия занял привычное место Самбо с польским флагом, а за ним — охотники в обществе катикиро и Маккоя.

Дворец кабаки был окружен высокой оградой, сплетенной из слоновой травы. У ворот стояла большая печь, сложенная из камней и глины, в которой слуги поддерживали постоянный огонь.

— Видимо, это царская пекарня? — сказал боцман, разглядывая оригинальную печь.

— Ш-ш-ш!.. — предостерегающе шепнул Маккой. — В этой печи день и ночь горит «святой огонь кабаки», который угасает только в момент смерти царя.

— А Томек говорил, что наш молодой кабака принял христианство, — вполголоса сказал моряк.

— Томек сказал правду, но следует помнить, что в Уганде верующих сзывают на богослужение не колоколами, а звуками тамтамов…

— Черта с два разберешься со всем этим, — пробурчал в сердцах боцман и сконфуженно умолк.

Бугандийский царек жил в примитивно построенном деревянном дворце. Кабаке Дауди Хва минуло всего девять лет. Сейчас он сидел на возвышении, покрытом шкурами леопарда, украшенном стеклянными бусами и птичьими перьями. Одежда царя состояла из белой накидки. В правой руке он держал покрытое резьбой древко копья. Звероловы подошли к оригинальному трону. Юный кабака поднялся и протянул им руку для рукопожатия. Когда пришла очередь Томека, тот крепко пожал руку царя, искоса взглянул на пояс из чистого золота, которым была перетянута талия кабаки. После столь любезного знакомства катикиро предложил белым звероловам сесть на железные стулья, стоявшие вокруг трона. Начались торжественные речи, которые чем длиннее и напыщеннее бывают, тем больше нравятся неграм. После обмена приветственными речами Вильмовский вручил кабаке, министрам и присутствующим на аудиенции вождям подарки. В числе их были два револьвера, несколько стальных ножей, разноцветные ткани, стеклянные бусы, медная проволока, гребни и коробки консервов. Хозяева громко выражали свое удовольствие. Вдруг Томек встал со стула. Ближе всех к нему сидел боцман Новицкий, который, заметив предостерегающий взгляд Вильмовского, пытался посадить Томека на место, потянув его за штаны, но опоздал. Томек, которому, по его мнению, пришла в голову гениальная идея, быстро подошел к трону кабаки и сказал:

— Ваш секретарь, Маккой, сообщил нам, что вы, ваше величество, симпатизируете полякам, поэтому я хочу преподнести вам дар из Польши. В день моего отъезда из Варшавы в Австралию дядя подарил мне серебряные часы. На крышке виднеется барельеф, представляющий вид Старого города, очень прошу вас принять эти часы в дар от меня.

Говоря это, Томек достал из кармана свои любимые часы и протянул их кабаке. Дауди Хва не совсем понял быструю речь Томека, но Хантер, побуждаемый Вильмовским, помог мальчику. И перевел его слова на местное наречие. Царь протянул руку за подарком.

— Скажите ему, что, если завести часы вторым ключиком, они играют, как куранты! — воскликнул Томек.

Хантер даже крякнул, но как-то перевел слова Томека. Звероловы облегченно вздохнули. Молодой царь рассматривал часы с большим интересом. Он передал министру свое копье, потом, указав на прикрепленные к часам два ключика, сказал по-английски:

— Покажи мне, как их заводить!

Томек приблизился к кабаке, завел часы, а когда послышался тихий звон, Дауди Хва обрадованно захлопал в ладоши и сказал:

— Большое спасибо! Очень красивые часы. Я возьму их с собой в Англию, когда поеду туда в будущем году в школу.

— Вот интересно, я тоже учусь в Англии. Может быть, мы там встретимся, — ответил Томек.

Боцман Новицкий весело слушал беседу мальчиков, но Вильмовский и Хантер сидели как на горячих угольях. Еще немного, и был бы нарушен торжественный церемониал царской аудиенции. Вероятно, катикиро тоже опасался этого, потому что многозначительно кашлянул. Дауди Хва взглянул на него и сразу же стал серьезным, словно вспомнил вдруг свою важную роль.

— Ты должен прийти ко мне один. Я хочу поговорить с тобой о школе, — сказал он, подмигнув Томеку.

— Хорошо, я обязательно приду, — обещал Томек и вернулся к своим товарищам.

Кабака кивком подозвал катикиро. Премьер-министр немедленно подошел к нему. Они о чем-то пошептались, после чего катикиро объявил Томеку, что у кабаки есть специальный ловчий, умеющий дрессировать диких животных, кабака дарит Томеку двух молодых ручных гиппопотамов и прикажет своему придворному ловчему принять участие в охоте