– Я не забыл, господин! И я ваш верный слуга, – более оживленно сказал Такаши.

– Так что слушайся! – серьезно произнес Виктор. – Просто дождись меня. Я скоро!

Из архива Ордена Ловцов самоубийц.

Японская легенда о белой орхидее.

Давно это было, в стране на краю земли, встречающей каждое утро Солнце и называемой Страной Солнечного Корня. Как-то на зеленом лугу, недалеко от океана сидел маленький пастушок по имени Иори, он оберегал особенных коз самого Микадо. Он посматривал на пасущихся животных, затем переводил взгляд в синее небо. Иори грустил и сетовал небесам на то, что никогда не сможет стать самураем. И рассуждал маленький пастушок, что жизнь устроена неправильно, почему одни рождаются богатыми, а другие бедными, им приходится много и тяжело работать, и даже если удастся скопить какие-то деньги, самураем не стать никогда.

"Зачем это происхождение? Зачем нужен титул? Почему не все одинаковы, хоть и ходят под одним небом, пьют одну воду, видят одних птиц?" – размышлял он с тоской.

И тут Иори увидел пару летящих белых цапель. И была картинка так хороша, словно произведение искусства великого мастера: будто шелком вышитые прекрасные птицы, распластанные по синему атласу неба. А ведь мастерицей была сама Природа. Иори залюбовался и даже забыл свою печаль. Он, не отрывая глаз и счастливо улыбаясь, смотрел в небо. А когда цапли скрылись из вида, взгляд пастушка опустился вниз, на траву. И тут Иори заметил белый цветок, чудным образом похожий на прекрасных белых цапель, которые только что парили в небе. Пастушок осторожно выкопал цветок с толстыми странными корнями, уложил его в свою соломенную шляпу и унес домой. Иори высадил находку в маленький садик у дома. Он хотел всегда любоваться прекрасным растением, так похожим на парящих птиц. Цветок прижился, скоро на его стеблях распустились новые «белые цапли».

И часто глядя на нежные цветы, понял Иори совсем простую истину, которую ему будто нашептал сам Будда: "Всё в этом мире преходяще, как и полет тех цапель, восхитивший тебя. Но вечна только красота, живущая в созданиях Природы. Смотри на цветок и помни об этом!"

С тех пор японцы, помня завет Будды, стали выращивать белую орхидею в своих садах.

Виктор взял такси и довольно быстро приехал на место. Он помнил, что супруги жили в квартире, расположенной над их магазином. Но выйдя из машины, увидел, что окна освещены и на первом этаже. Едва он приблизился ко входу, украшенному бумажными фонарями, как дверь распахнулась. На пороге стоял Такаши. Он сложил руки лодочкой у груди и низко поклонился. Виктор похлопал его по плечу и широко улыбнулся. Но аура Такаши вызывала много вопросов. Она была густого фиолетового цвета, а это говорило ловцу о готовности «клиента» совершить суицид. Но видимых причин Виктор не наблюдал: японец выглядел физически здоровым, кожа лица была гладкой, глаза блестящими, не осталось даже следов от жутких ожогов, еще так недавно уродующих его лицо.

Они вошли внутрь. Магазин был ярко освещен. Такаши вдруг взял с прилавка два меча в ножнах, снова поклонился и пригласил гостя наверх. Виктор пока вопросов не задавал и последовал за мужчиной. Они поднялись на второй этаж и оказались в квартире. Но Виктор не узнал помещение, от былого уюта не осталось и следа. В простенке между большими окнами, занавешенными багровыми портьерами был сооружен алтарь. Перед изображением богини милосердия Каннон стояли свечи. Виктор невольно вздрогнул, заметив висящий на стене рядом с алтарем портрет Юрико. Его раму украшали черные и серебряные искусственные лилии. А между свечей Виктор разглядел посмертную табличку с именем и с ужасом понял, что женщины нет в живых.

Такаши опустился на колени перед портретом жены и начал что-то бормотать на японском. Слух ловца моментально обострился.

– Моя любимая, – шептал Такаши, – ты все видишь, хоть уже и пересекла реку Сандзу и отправилась в путешествие, из которого не вернуться.

«Сандзу – река, являющаяся границей между миром живых и мертвых», – моментально выплыло из памяти Виктора, и он окончательно убедился, что Юрико нет в живых.

– Мне некому больше служить, но любовь останется в сердце навсегда, – еле слышно продолжил Такаши. – Верю, что демоны, взвесив твою одежду, отправят тебя в рай. И чтобы нам с тобой там встретиться, я должен остаток жизни посвятить добру.

Японец уперся лбом в пол и застыл. Виктор не шевелился, не мешая ему. Минут через пять Такаши выпрямился и сказал:

– Вернулся мой господин, белый саман Виктор. И я выполняю обещание и становлюсь его пожизненным слугой.

Он встал, вынул из ножен более длинный меч и протянул его Виктору.

– Бусидо говорит: меч – это символ доблести и благородства самурая, – продолжил Такаши. – Отныне вы мой сегун, я ваш верный кэнин. В знак моей преданности отрубите мизинец.

И он вытянул правую руку, растопырив пальцы, положил ее на алтарь, закрыл глаза и склонил голову. Виктор потрогал лезвие, оно было острым. Он чуть коснулся им мизинца новоявленного самурая и тут же убрал меч в ножны.

– Считай, что ритуал проведен, – серьезно произнес он. – Ты посвящен. И уверяю, ты мне нужен со здоровой рукой, а не лишенной одного пальца. Принимаешь?

Такаши вздрогнул и открыл глаза. Он сильно побледнел, губы были плотно сжаты. Но встретившись взглядом с Виктором, начал расслабляться. Краски вернулись на его лицо, кончики губ приподнялись. Он вновь сложил руки лодочкой и низко поклонился.

– Я примерно представляю, кто таков сегун, – непринужденно продолжил Виктор, – это правитель. Но вот кто кэнин? Ты же именно так себя назвал.

– Рядовой воин, – ответил Такаши. – Кэнины занимают низшую ступень самурайской иерархии. Я ваш воин! Буду ждать приказов и выполнять их.

Японец взял второй принесенный из магазина меч. Он бы короче, чем первый.

– Зачем тебе этот кинжал? – полюбопытствовал Виктор.

– У самурая всегда при себе два меча, – серьезно пояснил Такаши, – длинный – дайто и короткий – сёто. Это пара называется «дайсё».

– Если перевести дословно, то это… «большой-малый», – сказал Виктор.

– О, господин отлично знает наш язык! – восхитился Такаши и вновь поклонился.

– Вот что, мы находимся в городе, так что мечи лучше оставлять здесь, – твердо проговорил Виктор. – И если ты решил быть моим слугой, то выполняй приказ!

Такаши кивнул и положил мечи у ног «господина». Она замер, глядя в пол. Виктор не знал, на что решиться. Он отлично понимал, что японец не шутит, его настрой был ясен, он реально решил посвятить жизнь служению.

– Давай уйдем отсюда, – после паузы предложил Виктор.

Он просканировал ауру самурая и понял, что фиолетовый цвет по-прежнему преобладает. Но радовало, что начали пробиваться зеленые тона.

Они спустились в магазин, но и здесь Виктору показалось неуютно. Атмосфера этого дома давила на него скопившимся негативом. Он понимал, что Такаши тяжело переживает смерть жены и, по всей видимости, плачет по ночам в опустевшей квартире. И он пригласил его прогуляться. Тот согласился без возражений. Они вышли на улицу, и Виктор вздохнул с облегчением. Заметив на противоположной стороне улицы открытое кафе, он решительно направился туда. Такаши не отставал. Они вошли в зал и заняли столик в углу. Виктор ощутил, насколько проголодался, и заказал целую гору горячих сэндвичей и большую чашку кофе со сливками. Такаши захотел только зеленый чай. Подкрепившись, Виктор понял, что готов к разговору. Он цепко глянул в глаза японца, сидевшего напротив, и напрямую спросил, как умерла его жена. Тот не удивился вопросу, но ответил коротко, стараясь не показывать эмоции.