Виктор развернулся так резко, что выплеснул чай. Он выругался, попытался стряхнуть моментально впитывающиеся коричневые капли с белой ткани халата, но бросил бесполезные попытки, поставил чашку на стол и привалился к подоконнику, глядя в упор на орхи. Матиаш стоял в дверях, на вид это был обычный парень. Но ловец видел изгибы цветных волн, окружающее его тело, свечение глаз, отливающих в фиолетовый, белые крапинки на черных волосах, матово гладкое, как у куклы, лицо и понимал, что это не человек. Но отдавал дань необычайной красоте этой сущности. Виктор заострил внимание на этом ощущении, чтобы снять дичайшую злость и привести свое состояние в норму. Иначе общаться не представлялось возможным. А диалог наладить было необходимо, чтобы выяснить намерения этого опасного для него существа.

– Самоубийство считается смертным грехом, – сказал он.

– Не во всех религиях, – ответил Матиаш и ясно улыбнулся.

– Бессмысленно спорить о таком с иной сущностью, – пробормотал Виктор и сменил тему.

– По ком я тоскую? – спросил он, глядя в сияющие глаза орхи.

– По Лизе, – ответил тот и обворожительно улыбнулся.

– Не знаю, о ком ты, – притворно равнодушно сказал Виктор и поморщился, моментально поняв, что играть с орхи бесполезно.

Матиаш знал все, видел ловца насквозь, и уместнее было бы говорить с ним предельно откровенно.

– Вы показываете мне какие-то картинки, – другим тоном продолжил. – Но я не помню, что это за девушка. Чаю? – любезно предложил он.

– Можно, – будничным голосом ответил Матиаш и присел к столу. – И учти, хоть я и выгляжу, как человек, но отравить меня невозможно. Шутка!

– Знаю, – сказал Виктор, поставил перед ним чашку и налил коричневый, ароматно пахнущий напиток.

Он вынул из холодильника мороженое, открыл коробку с печеньем. Матиаш спокойно наблюдал за ним и молчал. Виктор уселся напротив гостя и налил себе чаю.

– Кто эта девушка, мне, конечно, вспомнить хочется, – сказал он. – Но ты не думаешь, что это должно быть только мое решение? И постороннее вмешательство в мою жизнь вызывает лишь агрессию. Хотя… о чем это я? Ты же не человек! А я пытаюсь говорить с тобой, что-то объяснить! Орхи, не моргнув глазом, склоняют простых людей уйти на тот свет. Разве вас заботит их жизнь? Вот ты, Матиаш… или кто ты уже?

– Я расскажу, – ответил он. – Ты не обычный парень и наделен определенными знаниями и способностями. И я могу лишь позавидовать тому моему собрату, кто завладеет твоим телом и твоим интеллектом. И даже есть возможность мне переселиться в тебя, освободив тело Матиаша для другого орхи. Если, конечно, я так решу.

– Ага, как же! – ехидно проговорил Виктор. – Не дождетесь! Ловец в принципе не может покончить жизнь самоубийством, а ведь вы вселяетесь исключительно в аморфов.

– Так-таки и не может? – спросил Матиаш и глубоко заглянул в глаза собеседника.

– Понимаю, что ты и без меня в курсе, орхи-всезнайка, – сухо произнес Виктор.

– Есть такая девушка Соланж де Морт, – сказал Матиаш. – Интересное существо, единственное в своем роде. И мы оба знаем, как она стала такой. Высшая Ордена покончила с собой из-за любви, да еще и склонила к суициду своего возлюбленного. Надеялась умереть, да не вышло. И стала любовницей лилий, как она сама себя называет, нечто среднее между живым человеком и мертвецом. Основная проблема, что ее состояние неустойчиво, и ей не позавидуешь. Это постоянное противостояние, мучительная борьба со смертью, поиск того, кто спасет ее, отдав свою жизнь.

– Ты хорошо информирован, – раздраженно заметил Виктор.

– Мы моментально считываем информацию, – пояснил Матиаш.

– К чему ты все это мне рассказываешь? – спросил Виктор.

– Да удивительно, что твоя подружка Соланж…

– Никакая она мне не подружка! – зло оборвал его Виктор. – И пусть горит в аду! Она убила Лолиту, девушку, которая по-настоящему ко мне привязалась, возможно, что и любила, которая служила мне утешением… Соланж хотела убить и меня, да не вышло. Она угрожала моей единственной сестре. И хорошо, что запретили женщинам работу в Ордене и исключили всех действующих ловчих из наших рядов. От них одни проблемы. Мы и так эмоционально неустойчивы, а уж женская психика! Это неизбежный срыв и взрыв…

– Удивительно, что такая личность, как Соланж, – продолжил как ни в чем ни бывало Матиаш, – стремится вернуть себе обычную человеческую жизнь и стать простой смертной.

– А что в этом плохого? – ответил Виктор и усмехнулся.

– Жить короткий срок, выйти замуж, родить детей, ходить на работу, выслушивать сентенции мужа, решать насущные проблемы… Это скучно. Особенно после тех возможностей, которыми она обладает.

– Тебе этого не понять! – бросил Виктор. – Вижу, личность парнишки Матиаша практически задавлена сущностью орхидеи. И ты так и не ответил на вопрос: кто вы и зачем пришли из иного мира.

– Говоря твоим языком, цветные орхи своего рода революционеры, – начал Матиаш.

– Даже так, – тихо произнес Виктор.

– По ту сторону земли в акватории Таиланда существует закрытый для людей остров Белых Орхидей, – другим тоном продолжил орхи. – Они выглядят как люди, но божественно прекрасные, без каких-либо физических и психических изъянов. Это совершенные существа, наполненные светом, добром и любовью. Они излучают энергию, и если творческий человек попадет на ее волну, то будет создавать прекрасные произведения искусства, напитанные абсолютной гармонией и светом любви. Именно так появляются среди людей настоящие гении.

– Поль Гоген бросил Париж и укатил навсегда в Океанию, – пробормотал Виктор, внезапно вспомнив яркие, насыщенные солнцем картины этого неординарного художника. – Неужели он попал под влияние света белых орхидей?

– А то! – с улыбкой ответил Матиаш. – И не он один.

– Ладно, продолжай рассказ, – предложил Виктор. – Все это чрезвычайно интересно!

– Но информация не поможет ловцам справиться с нами, – заметил Матиаш и улыбнулся.

Виктор не ответил. Он уже успокоился, злоба куда-то улетучилась, состояние выровнялось и настроение стало благодушным. Ему было даже приятно общество этой сущности. Но опасности он не ощущал.

– И вот как-то в этом белом раю появилась орхидея, окрашенная в цвета радуги, – продолжил Матиаш. – И внесла она смуту, объясняя белым, что мир не может быть только светлым, что тени дают определенный контраст и от этого эмоции ярче и насыщенней, а значит, и жизнь более разнообразная и плодотворная.

– Разумно, – тихо одобрил Виктор.

– Но белые орхи возмутились, впервые за много веков нарушив свое уравновешенное и гармоничное состояние. И уже одно это сказало им, какую опасность представляет разноцветный вид для спокойствия жизни общины. Но цветные начали появляться, одаряя людей новыми идеями для творчества.