Ева наконец взглянула на него. – Правда не понимаешь?

– Я ведь просила на приезжать.

– Ты просила не приезжать к тебе домой, а не на работу.

Лифт остановился, и вошли люди. Разговор оборвался, только Шон придвинулся к ней вплотную. Возмутительно близко на такой огромный лифт!

– Ева, я хочу поговорить, не отталкивай меня, – шепнул, скользнув губами по ее виску.

– Давай не будем, прошу, – Ева даже не знала точно, о чем просит: не говорить или не касаться ее?

Двери открылись, люди вышли. Шон, как только лифт тронулся, нажал на кнопку «стоп».

– Зачем ты это сделал?! – воскликнула Ева, когда лифт встал между этажами.

– Чтобы ты перестала убегать от меня.

Ева недовольно фыркнула! Какой настырный! А вместе с ней заворчала и аварийная служба бизнес-центра:

– Что случилось? Вы в порядке?

Шон, будто бы и не слышал вопроса, подошел к Еве. Ближе, чем следовало.

– Послушай…

– Нет, это ты послушай, – Ева сделала шаг назад и уперлась в металлическую стену. – Просто забудь. Восемь лет прошло! Это все уже неважно!

– Мне важно! – твердо ответил Шон.

– Мне лично плевать!

– А мне не плевать!

– Ну так вернись в Принстон, набей еще кому-нибудь морду и транспарант повесь, что Ева Кьяри не шлюха! – не выдержала она. – Как вы все меня достали! – Она начала тыкать на кнопки – лифт ожил.

– Ева… – Шон притянул ее к себе. Она сопротивлялась, но как-то вяло и очень быстро оказалась в крепких руках.

– Дружеские объятия? – шепнула она, уронив одинокую слезинку. Она держалась, как могла, но она ведь не железная.

Шон поймал соленую влагу губами, соприкасаясь с ней бедрами – объятия оказались совсем не дружескими.

– Сначала ты меня ненавидел, – Ева вздернула подбородок, с вызовом глядя ему в глаза, – теперь жалеешь.

– Ева, – шепнул он, – что за ерунда у тебя в голове?.. – Шон прихватил ее нижнюю губу, провел языком по ней, затем полностью завладел губами. Поцелуй был нежным и восхитительно сладким. Шон не хотел напирать, давить на нее, хотя его тело вибрировало от напряжения. Он так хотел впечатать Еву в себя. Хотел почувствовать каждый изгиб ее восхитительного тела. Ощутить податливую уступчивость и горячую нетерпеливость. Ева желала отдаться ему так же сильно, как и он хотел взять ее. Его губы стали требовательней, а руки спустились на ягодицы, вжимая ее в себя. Он, кажется, сошел с ума – его руки поползли вниз к подолу юбки, затем вверх, оголяя стройные ноги. Где чертова кнопка остановки лифта?

Двери разъехались, и Ева резко отпрянула, прерывисто дыша и поправляя одежду, затем выскочила, оттолкнув входивших людей. Шон выбежал следом.

– Ева! – он схватил ее за руку.

– Не делай так больше! Ты женишься, а я уезжаю! – Она выразительно посмотрела на свое запястье: что он вечно хватает ее за руки?! Невесту свою пусть так удерживает! Ева ему никто и даже больше, точнее, почти не свадебный организатор.

– Да ты можешь выслушать меня спокойно?! – не выдержал Шон.

Она закатила глаза. А разве он пытался говорить?! Нет, не пытался! А вот она скажет. Поставит жирную точку в их отношениях.

– Не надо меня жалеть, – Ева чеканила каждое слово. – И себя винить не надо. Все нормально! – Он отпустил ее руку, а она, смягчившись, добавила: – И, пожалуйста, не ищи встреч со мной, не пиши и не звони. Пожалуйста, оставь меня. Пожалуйста.

Шон так и остался стоять, наблюдая, как Ева исчезает в паутине коридоров. Уже позже, устало откинувшись в кресле и закинув ноги на стол, он рассеянно крутил в руках ручку и думал… О Еве, конечно. Снова.

Рабочий день закончился, но домой не хотелось. А чего хотелось? Шон посмотрел на телефон – Эмили звонила. Он не ответил, надо бы перезвонить. Но это потом, не сейчас. Сейчас ему надо осмыслить и собрать в кучу все, что с ним произошло за последнее время. Наверное, нужно сказать – с ними произошло, но думать о других тоже не хотелось. Иногда ведь можно подумать только о себе?

Шон в течение всего дня мысленно разбирал по косточкам, анализировал и сортировал данные – как машина ей-богу! – и сделал определенные выводы из сложившейся неоднозначной ситуации. Ева была яркой, дерзкой, порой совершенно невыносимой. Она как глоток свежего воздуха в рутине занятого и почти женатого человека. И Шон поплыл, увлекся ею. Увы, это то самое разнообразие. Шон его абсолютно не искал и не стремился, но оно нашло его само. Очевидно, что и Ева не желала привлечь его, как-то заманить и закрутить роман, но что-то между ними происходило. И Ева это тоже чувствовала. Ее тянуло к нему, так же сильно, как и его к ней. Что это было – он не знал. В себе разобраться непросто, в Еве совершенно невозможно. Но между ними определенно была и химия, и физика, и всевозможные бури-ураганы. О, это прекрасно и возбуждающе, когда ты свободен. В любом другом случае Шон уже был бы с Евой, и она была бы не против. Она уже говорил ему «да». Но достаточно ли этого, чтобы разрывать отношения с женщиной, которую любишь, уважаешь и ценишь? Которой предложил идти с ним до конца. За которую взял ответственность. Нет, недостаточно. Это Шон знал точно. Страсть и крышесносный секс со временем превращаются в нежность и обычный секс, и если пару больше ничего не связывает, то вообще уныло становится, а потом и вовсе прекращается.

Положив ручку на стол, он сделал самый рациональный вывод: ему надо проветрить голову и освободиться от наваждения. Эта страсть пагубная и нужно с ней завязывать. Тем более Ева встречается с Натаном. Шон не знал, что там у них и как это «что-то» будет развиваться, но лезть больше не станет. Сами разберутся.

– Тук-тук, можно? – Натан сначала засунул голову, затем появился полностью. – Какой ты мрачный и загадочный, – нервно улыбнулся он.

Ну да, полумрак, тишина и морда у него, наверное, хмурая. Красавец Шон Пристли.

– Мне кажется, тебе надо отдохнуть, – уверенно заключил Натан. – Самолет в Лас-Вегас через два часа, погнали?

– В смысле? – не понял Шон.

– В прямом! Мальчишник! – громко закричал Натан. – Кэмерон и Дин уже в аэропорту. Шмоток я взял на нас двоих. Даже зубную щетку прихватил запасную. Осталось только твою задницу в такси погрузить.

Шон сначала улыбнулся, затем рассмеялся. А что? Он ведь хотел отдохнуть и развеяться? Чем не повод! А в Вегасе он точно ее забудет. Возможно даже, и собственное имя.

– Без наркоты, – на всякий случай предупредил любимого брата, который по юности баловался грибами.

– Да ты что! Никаких грибов и кислоты, только марихуана.

Шон кивнул. Нет, ну, а что? Один косяк-то можно выкурить! Мальчишник все-таки!

***

Если вопросом мальчишника полностью занялся Натан, то организацию девичника взяла на себя Ева. Это было оговорено еще в самом начале работы и прописано в контракте. Никаких особых пожеланий у Эмили не было, единственное, о чем она попросила, чтобы никаких стриптизеров. Она призналась, что смущается всей этой атрибутики: намасленных тел, сливок на чужом торсе, и руки в трусы чужому мужчине она никогда не засунет.