— Ну, охальница! — принимая ставшую ненужной шляпу, усмехался в усы дедок.

— А что? — Отступив на шаг назад, Семеновна оценила результат своих усилий. — Главное, классика надежно прикрыта! Даже надежнее, чем шляпой: там сбоку все было видно, а здесь ишь, во все стороны распушилось. — Она игриво поддела мочало пальцами.

— Вот и я говорю, — дедок энергично закивал, хитро подмигнув в мою сторону.

Семеновна еще постояла, с видом дизайнера, оценивающего мелкие детали. Потом переключила свое внимание на расположившиеся рядом грядки. Дедок ушел к себе, видимо, отдохнуть после поездки. Я, которой нельзя было выйти из дома, чтобы помочь Семеновне в ее огородных работах, решила последовать его примеру.

Проспала я долго. Слышала, как Семеновна тихонько звенела посудой, вернувшись с огорода, как привела домой Вилюню, но это было все так, сквозь сон, из которого мне было не выбраться, так что даже ужинать Семеновне пришлось в одиночестве. Зато среди ночи я, как неваляшка, села в постели, чувствуя, что абсолютно выспалась и больше — хоть глаз выколи! — не хочу. Что было делать? Боясь разбудить мирно сопящую Семеновну, вставать я не захотела. Да и зачем? Читать, не включая света, все равно не получится. Есть? Среди ночи вредно, да не особо-то я и голодная после обильного и весьма позднего обеда. Поэтому, немного подумав, я развернулась в своей постели к расположенному рядом окну. Даже в городе смотреть из окна на ночные улицы — весьма успокаивающее занятие. Здесь же с городом и сравнения быть не могло! Лунный свет слегка серебрил ровные грядочки, в открытую форточку ветерок доносил до меня аромат ночной фиалки, сверчки распевали свою незатейливую, убаюкивающую песенку, яблонька шелестела роскошной густой листвой, звездочки мерцали сверху. Где-то через полчаса созерцания этой спокойной, умиротворяющей красоты я почувствовала, что можно и прилечь, и даже уже хочется это сделать. И даже качнулась, отрываясь от подоконника, но тут же снова замерла, боясь даже громко дышать. Хотя и знала, что меня не услышат — все равно! Они двигались тихо, но быстро, от калитки к дому, эти три печально знакомые мне фигуры, один вид которых наполнил меня ужасом. Да что там ужасом — меня как будто парализовало. Но все же я нашла в себе силы для того, чтобы хриплым шепотом окликнуть Семеновну: пусть хоть она куда-нибудь спрячется, не вдвоем же нам пропадать! Она проснулась не сразу, я уже ждала громового удара в дверь. Но зато, сразу сообразив, что я не стала бы будить ее по пустякам, прозорливо спросила:

— Супостаты?

Я только кивнула в ответ, нервно сглотнув слюну и прислушиваясь. Что-то задерживаются, пора бы им быть уже здесь. Не выдержав этого напряженного ожидания, я снова взглянула в окно. И увидела, что супостаты прервали свое энергичное передвижение и застыли приблизительно на середине дорожки, глядя в огород. На чучело! Я-то знала, что оно не живое, но друг у внука Семеновны был талантлив, и кто не был знаком с его творением, запросто мог принять оное за человека. Так и эти трое: коротко посовещавшись, двое отступили в тень, а третий, пригибаясь, чтобы слиться с кустами, стал красться к медитирующему на молодую капусту голому «мужику».

— Супостаты к нам пожаловали! — услышала я за спиной тихий и деловой голос Семеновны. Нервно оглянулась и увидела у нее в руках телефон: оказывается, иногда, в порядке исключения, она звонила дедку и с нормального аппарата. Долго разговаривать не стала, предупредила и отключилась.

— Семеновна, вы бы спрятались, — предложила я. — Я останусь, иначе они, когда ворвутся, и ваш весь дом разгромят. Если они меня увезут, звоните в полицию.

— Шиш они тебя увезут! — воинственно заявила Семеновна. — Будем обороняться до последнего, мою-то дверь с одного удара не вышибить. Поднимем шум, народ сбежится. Да и старый корнеплод, может, что-нибудь сейчас там придумает. Где они там топчутся-то?

Мы снова тихонько, едва выдаваясь носами за подоконник, выглянули в окно. Как раз в этот момент тот супостат, который крался, кинулся сзади на чучело, пытаясь придавить его за горло и завалить. В запале он и теперь не сразу сообразил, что имеет дело совсем не с живым. А когда понял, было уже поздно: массивная деревянная скульптура без всякого сопротивления, во весь свой рост покладисто завалилась назад. Обидчик только-только успел отскочить в сторону, чтобы его самого не повалило и не примяло в придачу. Спас все, кроме ног: упавшее чучелко, наверное, очень здорово заехало ему по пальцам, потому что даже нам с Семеновной было слышно, как супостат несолидно и тоненько заскулил. Согнулся, зашатался. Даже у меня, несмотря ни на что, при этом зрелище пальцы на ногах заломило. Остальные двое кинулись к нему, не разобравшись, что случилось. Там, посреди огорода, всех троих и накрыл яркий луч прожектора, и твердый холодно-деловой голос разнесся на весь спящий поселок:

— Руки вверх! Сдавайтесь, сопротивление бесполезно: вы окружены!

Оглушенные и ослепленные супостаты вначале застыли как вкопанные, но, быстро опомнившись, рванули прочь, словно призовые зайцы на скачках. Да что там зайцы — их и ветер бы не догнал! Даже того, который с отбитыми пальцами. Они ведь, все трое, были уверены в том, что удирают не меньше чем от наряда полиции. Откуда ж им было знать, что это всего лишь находчивый дедок со своим усилителем? Я-то, хоть знала про это чудо техники, да и то поначалу опешила, настолько убедительно все получилось.

— Ай, молодец корнеплод! Я же говорила: сейчас что-нибудь придумает! — похвалила Семеновна, слушая, как где-то за забором со всей дури стартанула легковая машина. — Вот и чудненько! Не думаю, что сегодня эти орлы хреновы посмеют сюда еще раз сунуться! Поди, полные штаны наложили, пока удирали!.. Так, а корнеплоду надо позвонить, чтобы прожектор быстрее гасил. — Семеновна взялась за трубку, но тут дедок сам отключил свою чудо-технику, а минут через пять был уже у нас на пороге:

— Девчонки, вы в порядке?

— В полном, — ответила за обеих Семеновна, запуская его в дом. — Давай оставайся у нас, чайку треснем для успокоения нервов. Да и переждать бы тебе надо немного: вдруг кто из соседей тебе морду сейчас придет бить за внеурочный концерт?

— Сейчас? Нет, поленятся из кроватей выскакивать, раз все затихло, — с видом знатока ответил дедок. — Вот с утреца, как проснутся, — это да, запросто. Но оно того стоит! Хорошую я им панику навел, правда? А ты мне еще такую суперскую технику испортить пыталась! Сейчас пришлось по-быстрому провода заголять, да так совать, прямо голые в розетку!

— Герой! На, держи, пес с тобой! — Семеновна достала и торжественно вручила дедку срезанную с усилителя электровилку. — Ну и мировую сейчас налью. Пойдем-ка за стол, все равно после такой встрясочки уснуть до рассвета не сможем.

«Успокоительного» мы, честно говоря, перебрали, да уж больно вкусной была у Семеновны наливочка. Под разговорчик она шла вообще великолепно, а поговорить нам было о чем. Для начала — о том, как меня все-таки вычислили. Семеновна грешным делом сразу подумала на Иринку, но я сказала, что уверена в ней как в себе. Да и не настолько подробно знала она, где я сейчас живу, чтобы по ее указанию бандиты безошибочно нашли нужный дом среди ночи.