Сама Светлана настаивала на ином варианте: капитанша предлагала заминировать «Стрелу» и отправить ее в автономном режиме дрейфовать куда-нибудь в отдаленный уголок звездной системы. В таком случае у людей оставался шанс отремонтировать или использовать звездолет когда-нибудь, пусть другой экспедицией. Если же корабль обнаружат эридане — ну что же, тогда сработает команда на самоуничтожение. Однако Сергей был против, понимая, что надеяться на спасение звездолета было бы самообманом. Следующая экспедиция землян в систему Эридана, если она состоится, не будет заниматься ремонтом: во время войны во вражеской системе у людей будут другие задачи. А вот рассчитывать на глупость инопланетян не стоило, обнаружив брошенный экипажем земной корабль, они могли проработать возможность его захвата, располагая временем и ресурсами. Вероятность подобного события была не нулевой, а отдавать врагу в руки новейшие земные технологии было нельзя. «Стрелу» пришлось уничтожить, а ее команду вместе с десантниками и их трофеями разместить на двух оставшихся кораблях.

Надо сказать, что это решение напрочь разрушило завязавшиеся было дружеские отношения Сергея со Светланой. Капитан третьего ранга Викарева теперь смотрела на капитан-лейтенанта Кольчужина как на пустое место, а неизбежные контакты стали носить исключительно официально-ледяной характер. Это здорово мешало Сергею, на которого и так свалилась куча дел, связанных с эвакуацией и размещением команды и особо ценного оборудования со «Стрелы», а также подготовке к межзвездному гиперпрыжку. А теперь еще и один из капитанов фактически самоустранился от работы. Женщины… как оказалось, даже лучшие из них иногда не могут поставить дело выше эмоций. Ладно, справились. А тот факт, что Светлана предпочла лететь обратно не в звездолете Сергея, его даже порадовал.

Затем был кошмар перелета. То, что часть эриданских трофеев, кое-что из снаряжения десанта и снятого со «Стрелы» денного оборудования просто валялась, не найдя себе другого места, в и без того узких коридорах «девятки», порою прямо вместе со спящими вповалку людьми, было еще полбеды. Глючила система жизнеобеспечения. Содержание кислорода в воздухе упало до очень некомфортных восемнадцати с половиной процентов. Регенераторы и поглотители углекислоты не справлялись с двойной нагрузкой. Один раз они отказали вообще, и пришлось провести несколько часов в скафандрах, пока с большим трудом не удалось починить неисправность. Еды хватало, но только в виде однообразных резервных пайков длительного хранения, вкус которых всегда напоминал жеваный картон, вне зависимости от наименования блюда в герметичном пакете. С готовкой нормальной еды на такую прорву народа камбуз не справлялся. Вода — только для питья, никаких гигиенических процедур. Учитывая сильно возросшую влажность воздуха, невозможность обмыться действовала на людей угнетающе, да и сам воздух потерял свой фирменный, слегка озоновый запах космического корабля, в нем появилась вонь. Все эти проблемы сильно отравляли жизнь людям.

Во время обратного полета Сергей был по-настоящему благодарен полковнику Ломову. Если во время боя его медлительность и основательность при сборе трофеев парня раздражали, то теперь командир десантников оказался неоценим как миротворец, замполит и психотерапевт в одном флаконе. Как только раздраженные тяжелыми условиями и вынужденным ничегонеделанием люди начинали закипать, его здоровенная фигура, как по мановению волшебной палочки появлявшаяся в отсеке, мгновенно сбивала накал ссоры до нуля. Десантники, космонавты со «Стрелы», экипаж «девятки» Сергея — все мгновенно становились образцами кротости. А неизменная добродушная улыбка и необычайный оптимизм этого матерого человечища прибавлял сил каждому. Без полковника Сергею было бы гораздо тяжелее поддерживать порядок в столь разношерстном коллективе, а так он мог переложить часть своих забот на чужие плечи.

Иногда капитан не понимал, как это раньше люди месяцами выдерживали подобные условия, путешествуя в утлых деревянных кораблях или первых подводных лодках? Для современного человека это было мучительно. Хотя кто знает, может, через месяц-другой он бы и привык? К счастью, проверять эти предположения на практике не пришлось. К исходу двенадцатых суток полета корабль вышел из гиперпрыжка в расчетной точке межзвездного пространства. Когда Петя доложил о том, что пойман сигнал звездолета-носителя, радости капитана не было предела…

— С такими орлами, как вы, мы обязательно победим! — Усиленный громкоговорителями голос вице-адмирала Денисова был хорошо слышен во всех уголках огромного ангара. — Теперь враг не сможет чувствовать себя в безопасности нигде. Я скажу просто, парни: успех дела не только в уничтоженных вами вражеских звездолетах. Вы сделали гораздо больше, чем сожгли их верфи и корабли. Вы отобрали у агрессора уверенность в своей безнаказанности! Теперь, когда вы доказали личным примером способность людей наносить удары по самому логову зверя, эридане узнают, что такое страх. Благодарю за службу!

— Служим человечеству! — грянул нестройный хор голосов. После стыковки с носителем десантники и экипажи кораблей сумели немного привести себя в порядок во время перелета, но именно что немного. Небритые, в грязной повседневной форме, они только что вышли из тесных корабельных отсеков, в которых провели больше месяца. И оказались прямо перед светлыми очами начальства. Но сейчас был тот редкий случай, когда за помятый вид было не стыдно — он лишь добавлял бойцам героизма. Денисов обещал их ждать и свое обещание выполнил, лично встретив космонавтов сразу по прибытии.

— Хорошо служите! — неожиданно ответил на уставной отзыв адмирал. — Но родина требует от вас большего! Слушайте мой новый приказ. Сейчас даю вам четыре часа личного времени, по истечении которых приказываю явиться в главный банкетный зал лунной базы. Столы ломятся, водка стынет! Выполнять!

— Есть выполнять! — В этот раз хор голосов был гораздо звонче и слаженнее.

— Сегодня ваш день, — добавил адмирал. — С завтрашнего дня вы все в отпуске. Командованием флота завтра организовано для вас два спецрейса на Землю. Удачно погулять, ребята…

Пить с десантниками было явной ошибкой. Сергея извиняло лишь то, что он совершил ее впервые и никогда не собирался больше этого делать впредь. Накатив по паре тостов со своим экипажем, он, поддавшись порыву любви ко всему человечеству, взял рюмку и подошел к столу, за которым отмечали возвращение ребята полковника Ломова вместе со своим командиром. Сергей всего лишь хотел поблагодарить полковника и сказать пару хороших слов десантникам.

— Освободите-ка место нашему капитану, — тихо произнес Ломов, заметив подходящего к ним Сергея.

Приказание было мгновенно исполнено. Сергей присел рядом с полковником и внезапно понял, что попал в медвежий капкан и так просто ему не уйти. Откуда-то мгновенно появился широкий бокал для виски, с толстым квадратным дном и стенками из простого стекла. Ломов, с неодобрением посмотрев на рюмку в руках Сергея, ловко наполнил его водкой до половины.

— Ну, будь здоров. Давай за флот!

— Я столько разом не выпью, — офицер сделал робкую попытку отвести от себя сию чашу.

— Флотские не умеют пить? И это говорит капитан корабля, которому коньяк в полет выделяют ящиками? Не позорь флот, капитан, тут все свои!