– В гараже? Где? Когда это было?

– О, совсем недавно – не более недели тому назад. Вот тольконе могу припомнить где, – солгал Пуаро, который отлично помнил гараж в«Королевском гербе». – Я много разъезжаю по этой стране.

– В поисках подходящего дома для ваших беженцев?

– Да. Слишком многое приходится учитывать – цену,местонахождение, возможность переделок.

– Очевидно, вам понадобится много здесь перестроить.Установить эти ужасные перегородки…

– В спальнях – безусловно. Но большую часть комнат на первомэтаже мы не станем трогать. – Пуаро сделал небольшую паузу. – Вас печалит,мадам, что старая семейная усадьба перейдет к иностранцам?

– Конечно нет. – Казалось, вопрос позабавил Сьюзен. –По-моему, это отличная идея. В таком доме, как он выглядит сейчас, никто несмог бы жить. И у меня нет к нему сентиментального отношения. Я не могу назватьего своим домом. Мои родители жили в Лондоне, а сюда только иногда приезжали наРождество. Честно говоря, дом всегда казался мне ужасным – каким-тонепристойным храмом во славу богатства.

– Алтари теперь иные – со встроенной мебелью, скрытымосвещением и дорогой простотой. Но богатство все еще имеет свои храмы, мадам.Насколько я понимаю, – надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, – вы самипланируете нечто подобное? Не жалея расходов – все de luxe.[31]

Сьюзен рассмеялась:

– Ну, это едва ли храм – всего лишь предприятие.

– Возможно – название не имеет значения… Ведь это будетстоить много денег, не так ли?

– В наши дни все ужасно дорого. Но думаю, что расходыокупятся.

– Расскажите мне о ваших планах. Меня удивляет, что красиваямолодая женщина может быть такой практичной и деловой. В дни моей молодости –признаюсь, это было очень давно – красивые женщины думали только о туалетах,косметике и прочих удовольствиях.

– Я как раз и рассчитываю, что женщины по-прежнему думают освоей внешности.

– Ну так расскажите об этом.

Сьюзен рассказала ему о своем проекте со всемиподробностями, невольно обнаруживая наиболее существенные черты своегохарактера. Пуаро по достоинству оценил ее деловую хватку, смелость планов,способность отметить все нужные детали, отбрасывая лишнее. В то же время ончувствовал, что она может быть безжалостной, как все, кто осуществляетрискованные планы…

– Да, вы добьетесь успеха, – сказал Пуаро. – Вам повезло,что в отличие от многих вы не скованы бедностью. Без капитала далеко не уедешь.Иметь творческие идеи и не располагать средствами для их осуществления – должнобыть, это невыносимо.

– Я бы уж точно не могла такого вынести! Но я все равно быдостала деньги – нашла кого-нибудь, кто бы меня финансировал.

– Ну разумеется! Ваш дядя, которому принадлежал этот дом,был богат. Даже если бы он не умер, то так или иначе, как вы выразились,финансировал бы вас.

– Ошибаетесь. Дядя Ричард придерживался довольно отсталыхвзглядов в том, что касалось женщин. Если бы я была мужчиной… – В ее глазахмелькнул гнев. – Он меня очень сердил.

– Понимаю…

– Старики не должны становиться на пути у молодых. Я… О,прошу прощения.

Эркюль Пуаро весело рассмеялся и подкрутил усы.

– Я стар, но не препятствую молодежи. Никому незачемдожидаться моей смерти.

– Что за дикая мысль!

– Но ведь вы реалистка, мадам. Признаем без лишних споров:мир полон молодых и даже не слишком молодых людей, терпеливо или нетерпеливоожидающих чьей-нибудь смерти, которая предоставит им если не богатство, то хотябы возможности.

– Возможности, – повторила Сьюзен, глубоко вздохнув. – Вотчто необходимо каждому.

– А вот и ваш муж! – воскликнул Пуаро. – Он можетприсоединиться к нашей маленькой дискуссии… Мы говорим о возможностях, мистерБэнкс. О тех возможностях, за которые следует хвататься обеими руками. Какпо-вашему, насколько далеко можно при этом зайти?

Но ему было не суждено выслушать мнение Грегори Бэнкса овозможностях или о чем-то еще. Фактически Пуаро вообще не удалось поговорить сГрегом. Либо по собственному желанию, либо по желанию жены Бэнкс старательноизбегал вступать с ним в беседу.

Зато Пуаро смог поговорить с Мод Эбернети – о запахе краски,о том, как хорошо, что Тимоти смог приехать в «Эндерби», и как любезно было состороны Элен пригласить даже мисс Гилкрист.

– Она нам просто необходима. Тимоти часто хочется слегкаперекусить, а от чужой прислуги нельзя требовать слишком многого, но в комнаткевозле буфетной есть газовая горелка, на которой мисс Гилкрист может подогретьовалтин или еще что-нибудь, никого не беспокоя. И она всегда охотно сбегает закакой-нибудь вещью по лестнице хоть дюжину раз в день. Я чувствую, что самоПровидение внушило ей испугаться оставаться одной дома, хотя признаю, чтосначала это меня рассердило.

– Испугаться?

Пуаро с интересом выслушал рассказ Мод о внезапномпаническом страхе мисс Гилкрист.

– Выходит, она боялась и не могла точно объяснить, чегоименно? Любопытно, весьма любопытно.

– Я приписала это замедленному шоку.

– Возможно, вы правы.

– Помню, во время войны, когда бомба взорвалась примерно вмиле от нас, Тимоти…

Пуаро поспешил абстрагироваться от Тимоти.

– В тот день произошло что-нибудь особенное? – спросил он.

– В какой день?

– Когда испугалась мисс Гилкрист.

– Да нет, не думаю. У нее это чувство нарастало со времениотъезда из Литчетт-Сент-Мэри – по крайней мере, так она говорила. Там миссГилкрист вроде бы ничего не боялась.

И результатом, подумал Пуаро, явился кусок отравленногосвадебного пирога. Неудивительно, что с тех пор мисс Гилкрист начала бояться… Ас переездом в мирную сельскую местность, где находился «Стэнсфилд-Грейндж»,страх не только сохранился, но даже усилился. Почему? Казалось бы, уход закапризным ипохондриком вроде Тимоти должен отнимать столько сил, что любойстрах поглотило бы чувство раздражения.

Но что-то в доме Тимоти заставляло мисс Гилкрист бояться.Что? Знала ли она сама?

Оказавшись на короткий промежуток времени перед обедомнаедине с мисс Гилкрист, Пуаро заговорил на интересующую его тему, подчеркиваясвое присущее иностранцам любопытство.