Капище располагалось ниже по реке на большой круглой площадке, половина которой выползла с берега в реку. Идолы богов стояли полукругом возле избы с высокой рогатой крышей – обителью волхва. Самый большой идол стоял в центре капища – Перун. Тот самый, которого вчера несли люди на своих плечах.

Жители Порта собрались на капище и ждали выхода волхва. На появление Воронов они никак не отреагировали, разве что пара детишек ткнула в Василису с Кирши пальцами и о чём-то зашептались, но тут же вернулись к материнским юбкам, одёрнутые взрослыми.

Хозяин трактира подвёл их к избе и постучал в дверь.

– Вороны здесь! – сказал он и, не дожидаясь ответа, юркнул в толпу.

Дверь скрипнула, и появился волхв – высокий старец в белом одеянии до пят. Таким его Василиса и представляла: длинная седая борода, горбатый нос и ясные голубые глаза.

– Рад видеть вас, Вороны, – медленно проговорил волхв, склонив голову. – Ещё более я рад, что Перун привёл вас в верный момент к вратам нашего славного града.

Волхв замолчал, ожидая ответа. Кирши говорить не торопился, поэтому Василиса поспешила исправить ситуацию.

– Это большая честь для нас, – она тоже склонила голову.

Волхв кивнул и повернулся к собравшимся, а Василиса метнула быстрый взгляд на Кирши, тот в ответ дёрнул бровью и победоносно ухмыльнулся.

«Чего это он так смотрит?» – не поняла Василиса, а волхв тем временем заговорил:

– Мы столкнулись со страшной бедой! Потревоженное Лихо мучило нас ночами и стремилось установить свои порядки! Наш славный град оказался на грани гибели…

– О чём это он? – недоумённо шепнула Василиса. – Какая ещё гибель? Какие «свои порядки»?

– Куплю тебе мёда, чтобы не расстраивалась, – прошептал в ответ Кирши, а чародейка снова не поняла, к чему он клонит.

– Но я не мог оставить наш славный град в беде! – продолжал волхв. – Каждый вечер и каждое утро я взывал к Перуну. Я приносил ему жертвы и просил услышать меня. И он говорил со мной!

По толпе пробежал взволнованный гул. Волхв приложил руки к груди и закивал.

– Да, он говорил со мной! Он велел вам шуметь и веселиться. Что вы и делали. И сказал, что в назначенный час приведёт к нашему порогу своих воинов! И они пришли!

Он махнул рукой в сторону Воронов, и толпа загудела сильнее. Василиса удивлённо уставилась на волхва. Она начинала понимать, к чему он клонит.

– И в доказательство своей силы и своего покровительства на волнах реки принес к своему капищу Перун голову поверженного им чудища!

Из избы появился мальчик с отрубленной головой Лиха в руках. Василиса охнула, но её никто не услышал из-за победно взревевшей толпы.

Волхв вскинул руки, призывая всех замолчать.

– Я взывал к Перуну, молил спасти вас! – крикнул он. – И Перун – отец наш – убил чудище!

Толпа вновь разразилась овациями.

– Так гуляйте же! Празднуйте! И славьте Перуна!

Музыканты ударили по струнам гуслей, и толпа рассыпалась, пускаясь в пляс.

Волхв поклонился им, развернулся и исчез в избе, даже не взглянув на двух Воронов, стоявших рядом.

Василиса проводила его ошарашенным взглядом.

– Вот же… Он присвоил себе нашу работу!

Кирши с показным сочувствием похлопал её по плечу и направился прочь от избы.

– Ты знал, что так будет? – Василиса поспешила его догнать. – Правда знал?

– С волхвами лучше держать ухо востро. Они не любят, когда кто-то отводит беду лучше, чем они со своими молитвами. Пойдём.

– Решил упрочить свою власть за наш счёт, – грустно протянула Василиса. – Только нас на это представление зачем было звать?

– Чтобы мы своим присутствием эту власть подтвердили, – Кирши пробирался сквозь танцующую толпу, которая снова не обращала на Воронов никакого внимания.

– Раз мы ничего не ответили на его заявление, значит, так всё и есть, – Василиса растерянно поджала губы. – А если бы что-то сказали против, объявил бы нас безбожниками?

– Глупцами, вздумавшими оскорбить самого Перуна, – засмеялся Кирши. – Может быть, даже проклял бы.

Чародейка с грустью оглянулась на капище. Не так она представляла себе это утро. Совсем не так. Лучи славы, восхищённые взгляды, рукоплескания – вот что должно было её ждать. А не жадный до власти волхв и равнодушная толпа.

– Не расстраивайся. Все новички через это проходят.

– И ты тоже?

Кирши неопределённо пожал плечами и рассмеялся.

– Можно сказать, мне повезло. Я разочаровался в людях ещё до службы. Но давай не будем об этом. Я обещал тебе мёду, помнишь?

– Ну, раз обещал. Давай сюда свой мёд, – грустно усмехнулась Василиса.

Кирши задумчиво посмотрел на небо и нахмурился, будто решаясь на что-то.

– Забежим за мёдом в трактир, – в итоге сказал он. – И я покажу тебе одно неплохое местечко.

«Неплохим местечком» оказался высокий зелёный холм за городом с маленькой берёзовой рощей на самой верхушке. С него открывался приятный вид на город и реку. Кирши лежал на прогретой солнцем траве, Василиса сидела рядом. Они пили сладкий мёд прямо из бутылки и наблюдали за тем, как медленно ползут по реке корабли.

В роще пели птицы, пахло прелой листвой и грибами, напоминая о вступившей в свои права осени.

Василиса передала Кирши бутылку и откинулась на спину. По безоблачному небу мчался стройный клин журавлей. По телу разливалось приятное тепло, превращаясь в лёгкое покалывание на кончиках пальцев, а щёки грел румянец.

Василиса взглянула на Кирши. Он закинул руки за голову и закрыл глаза, но не спал.

– Как ты нашёл это место? – спросила Василиса.

– Были тут года четыре назад с Хару. Приплыли в Вольское Царство из Северных Земель. Середина лета. Денег на ночлег не было. В итоге ночевали прямо тут, под открытым небом.

– А что собирались делать в Вольском Царстве?

– Жить, – Кирши пожал плечами. – Как и везде. Хару хотел увидеть весь мир.

Василиса повернулась на бок и подложила руки под голову.

– А чего хотел ты?

Кирши приоткрыл один глаз и посмотрел на Василису.

– В смысле?

– Ну, Хару хотел посмотреть мир. А ты? Ты чего хотел?

Он молчал, глядя в небо. Василиса терпеливо ждала.

– Я… никогда не думал об этом, – сказал он. – Наверное, ничего?

Чародейка рассмеялась.

– Так не бывает! Все чего-то хотят, о чём-то мечтают. Подумай.

– Прямо так уж и все, – усмехнулся Кирши.

– Без исключений, – уверенно кивнула Василиса.