Прозорливость и проницательность матери Агафии были поразительны. Было удивительно слышать от нее в самой обычной обстановке и в самом простом разговоре слова о вещах сокровенных и духовно важных. На вопросы о незнакомых людях, находящихся порой вдали от нее за сотни километров, она отвечала так, как будто знала их всю свою жизнь. Более того, предостерегала от общения с одними и советовала иметь дело с другими, провидя устроение и жизнь каждого. Часто тетя Ганя предсказывала будущее человека в таких подробностях, что невольно можно было усомниться, что такое по благодати ей возможно. Но все предсказанное исполнялось в точности, иногда через много лет. Бывали случаи, когда матушку спрашивали о своих проблемах и о людях настоятели монастырей. Ни один такой вопрос не оставался без ответа, но на некоторые из них мать Агафия отвечала прикровенно или иносказательно.

Как и ее мама, тетя Ганя часто выражалась в рифму или присказками. Их в запасе у нее было достаточно. Порой не всегда можно было понять, о чем она говорит, не сразу уловить смысл ее гадательных выражений. Но что бы ни говорила старица, все имело важное значение для слушающего. Бывало, что только через годы людям открывалось сказанное что-либо матушкой как бы невзначай. Она никогда не пыталась привлечь чужого внимания к своим словам, давая при этом место Богу.

Ее вера в то, что человек услышит только то, что полезно и нужно ему в данный момент услышать, была верой Богу, от Которого «стопы человеку исправляются». В этом отношении тетя Ганя была всегда свободна и не искала каких-то нарочитых способов внушить что-либо людям. Если в разговоре ее кто-то невольно перебивал или что-то прерывало ее слова, то она уже не возвращалась к тому, о чем говорила. И это не было в данных случаях забывчивостью или каким-то безразличием к предмету разговора. Здесь, как и во многом другом, сказывалось ее глубокое смирение и вера в то, что в мире и в каждом человеке непрестанно действует благой промысл Божий. В этой вере, а также в любви к Богу, смирении перед Ним и перед людьми была духовная свобода тети Гани. Страдая, она имела эту духовную свободу, даруемую Самим Христом тем избранникам, которые способны были ее принять и с нею жить.

Случаев предвидения будущего и явной прозорливости матери Агафии было немало. Из всех известных приведем здесь несколько, поскольку описывать все нет никакой возможности, да и необходимости. Одному человеку, жена которого приезжала к старице, предложили новую работу. В город, где проживала его семья, приехали финны, чтобы открыть асфальтовый завод. Закупив предприятие, они уже начали строительство, начальником которого и должен был стать этот мужчина.

Заработная плата превышала его прежний оклад в пять раз, должность была завидная и многообещающая. Согласившись, но еще не уволившись со старого места, он уже приступил к проектным работам. По совету жены решил взять благословение у тети Гани. Старица, немного помолчав, сказала:

— Пусть сидит на своем месте.

Огорченный и расстроенный тот все же решил послушаться. Прошло несколько лет, а финны так и не открыли задуманное предприятие. Согласись на их предложение, он остался бы ни с чем: потерял бы старую работу и не получил бы новую.

Про одну пожилую деву мать Агафия несколько раз говорила своим близким, что будет «без вины виноватая». Именно так и произошло уже после кончины старицы. Она попала в немилость к своему начальству и была смещена с должности, которую занимала, служа Богу несколько лет. Случилось это неожиданно, и слышавшие слова матушки об этой рабе Божией, тут же их вспомнили.

Одной молодой девушке мать Агафия предсказала тяжелую и скорбную жизнь замужем. На вопрос девицы, какого жениха ей выбрать — того, другого или третьего, тетя Ганя сказала:

— А ты какого ни выбери, хоть самого лучшего в мире, всё будет одно — скорбь и горе, такая у тебя доля.

Так и случилось: выйдя замуж, женщина всю жизнь претерпевала, по слову старицы, тяжелое обращение мужа и его родни. По молитвам сестёр она переносила все с терпением, без ропота и злобы. Матушки любили эту женщину за простоту и доброе сердце и называли ее «старинный человек».

Иногда от матери Агафии можно было услышать пророчества, что тот или иной мальчик или юноша станет священником.

— Хороший будет батюшка, — сказала тетя Ганя однажды, поглаживая рукой по голове совсем еще маленького ребенка, — только вот болеть будет, — добавила она, посмотрев на него с любовью.

Одной женщине при последней встрече матушка образно предсказала смерть близкого ей человека. Прощаясь, старица попросила принести ей большой черный шарф, обвязала им свою голову и внимательно посмотрела на отъезжающую. Через несколько лет у этой женщины трагически погиб сын, и она вспомнила о непонятном для нее поступке матери Агафии при их последней встрече.

Тетя Ганя была очень добра. Сейчас люди, не знавшие ее, глядя на фотографии старицы, находят в чертах ее лица суровость и даже сердитость. Но эти качества не были ей присущи. Тетя Ганя обладала очень добрым и любящим сердцем. Общаясь с людьми, она иногда могла показаться сердитой, но за этим скрывалась неподдельная любовь и забота. Даже и в этих случаях не было ни малейшего гнева или несдержанности с ее стороны. Свою любовь и доброту она предпочитала не показывать внешне и скрывала. Ее «сердитость» не была наигранной и показной, но она и не исходила от сердца. Если можно так выразиться, тетя Ганя «сердилась» бесстрастно. Ее внешняя суровость происходила от почти постоянной скорби за людей, оттого что попирается любовь и милосердие Божие, оттого что люди по неразумию и нежеланию отказаться от греха и своей воли страдают здесь и наследуют муку в будущей жизни. Очевидность и реальность этих мук за гробом были для нее явны. Бывало, что пришедшим она намеком показывала опасное их состояние, говоря, например:

— Стою на краю — вижу гибель свою… — и многое другое, подобное этому.

Видя, в каком пагубном состоянии пребывают современные люди, как опасно ходят и чего лишаются, мать Агафия постоянно болезновала сердцем. В ее глазах были скорбь и