что та была обречена на смерть, после этого чудесного исцеления уверовала в Бога и стала христианкой. Сохранился снимок УЗИ, сделанный перед приездом к тете Гане этой больной. Специалисты подтверждают, что произошло нечто невероятное.

Но на этом все не закончилось. Мы не упомянули, что при прощании с больной старица вдруг неожиданно спросила:

— Ой, а шофера-то почему не привела?

— Что, матушка, привести?

— Да, нет, значит, не время, пускай водички наберет в родничке.

Через две недели у этого человека начались сильные боли в ноге. Снимок показал, что кость коленного сустава уже черная, «съедена», как полагали врачи, раком. Обнаружив опухоль, они направили больного в Рязань на операцию. Хирург предупредил его жену, чтобы та готовилась к худшему, сказав, что рак будет распространяться и дальше. Та, вспомнив, что ее муж ездил к старице, поспешила с этим горем к ней. Тетя Ганя сказала, что операцию делать нужно и заочно благословила больного. Все прошло успешно, взамен «съеденных» водителю поставили три донорские косточки. Но каково было удивление врачей, когда, сделав анализ, они определили, что в кости раковых клеток нет. Сейчас этот человек здоров и даже не хромает.

Упомянув о чудесах исцеления, необходимо рассказать и о других удивительных случаях, происходивших по молитвам старицы. Однажды во время засухи верующие просили ее о ходатайстве пред Богом, переживая за урожай. Та, как правило, отсылала их поливать надгробие блаженного Николая, но в этот раз произошло нечто такое, что с очевидностью явило силу молитв подвижницы.

Недалеко от Ялтуново гостил архимандрит Алексий (Фролов). Он останавливался обычно в соседнем селе и часто навещал матушек. Была жаркая сухая погода, и ничто не предвещало дождя, так необходимого для всего живого. Решили поехать к тете Гане, попросить ее молитв. Та, улыбаясь, сказала, что нужно потрудиться и пройти обратный путь пешком через поля. Отец Алексий также выразил желание отправиться обратно без машины.

— Да, поди, ноги натрешь… — продолжая улыбаться, сказала тетя Ганя. — Да в юбке тебе и не сподручно.

Юбкой она назвала подрясник. Видя, что батюшка не оставляет своего желания, она благословила всех на дорогу. Не успели приезжие выйти из села, как неожиданно стали собираться тучи. Все время вокруг путешественников сверкали молнии, и слабый дождичек орошал их, облегчая путь. Но стоило батюшке и его спутникам вступить на порог дома, как тут же разразился сильнейший ливень. Вся земля напиталась влагой, по всей округе вновь зазеленела трава, и люди с облегчением вздохнули. А ногу отец Алексий, как и предсказала тетя Ганя, все же натер сильно.

Мать Агафия могла своей молитвой к Богу сделать для многих невозможное. Так, она за один раз научила одну женщину читать по-славянски, прочитав в книге вместе с ней несколько слов. До этого та, как ни билась, не могла получить этого навыка. И подобных случаев было множество.

Для людей, веривших старице, она была и мать, и наставница, а часто и ангел-хранитель. До самой своей кончины тетя Ганя не переставала страдать. К ее переживаниям за людей прибавились еще и страдания телесные. За полгода до своей кончины старица сломала бедро. Эта болезнь явилась для нее настоящим испытанием. Боли были почти нестерпимые, поскольку кость срослась неправильно, и любое движение причиняло сильные муки. К ее подвигам прибавился еще и подвиг бескровного мученичества, дарованный Богом ради еще одного венца. Не получая помощи врачей, она терпела все мужественно.

Господь открыл ей время отшествия из этого мира. Мать Агафия знала, когда и как скончается. Некоторым из приезжавших она говорила при встрече, что больше с ними не увидится. Как-то она спросила:

— А что, наверно, хорошо умереть на Пасху? В последнюю зиму своей жизни тетя Ганя на вопрос, поживет ли она еще, ответила, что до травки доживет, что хоронить ее будут во время посадки картошки, и многие не придут — будут заняты.

Незадолго до ее кончины Господь по молитвам праведницы собрал к ней всех духовно близких и дорогих ее сердцу людей, собрал для последнего прощания. Накануне старица подолгу звонила в свой колокольчик, созывая их в последний раз. Она почти уже не могла говорить, произнося отдельные слова, еле-еле перебирая губами. Ее глаза, по-прежнему красные от слез, наполненные невыразимым состраданием к людям, говорили действеннее и значимее любых слов. Было ясно, что она уходит — так мало жизненных сил теплилось в ее теле. По воспоминаниям юноши, приехавшего в те дни в последний раз к тете Гане, она не могла уже отвечать спрашивающим. Но на все неразрешенные его вопросы нашелся ответ по молитвам старицы в тот же приезд удивительным и чудным образом. Прощавшиеся с ней в тот раз очень скорбели, видя, в каком тяжелом положении она находилась. Один человек настойчиво хотел посоветовать народное средство, о котором узнал накануне. До трех раз он пытался завести об этом разговор, и каждый раз матушка, до этого тихо лежавшая, начинала стонать, прерывая его слова. Было удивительно, что при такой телесной немощи она сохраняла духовную чуткость и явно читала мысли всех присутствовавших. Даже на незаданные вопросы она пыталась ответить, произнося еле-еле уловимые фразы.

В праздник Преполовения, восьмого мая 1996 года, как и предсказала задолго до этого сама, мать Агафия закончила свое земное течение. Она умерла так же мирно и спокойно, как и ее сестры. Закончилась ее долгая и святая жизнь.

По единодушному свидетельству многих людей, знавших ее, старица ушла из этого мира, как бы не расставаясь со своими близкими. После ее блаженной кончины не оставалось чувства, что тетя Ганя умерла, что ее уже нет на этой земле. Не было скорби об утрате, слез горя и печали. Было тихое и мирное радостотворное ощущение, что матушка жива, что она здесь, рядом.

Гроб с телом праведницы первое время стоял в доме. Духовенство и миряне молились, совершая литии и читая Псалтирь. На следующий день гроб был вынесен во двор, где была отслужена еще одна заупокойная лития. Стоял солнечный майский день. В те дни отмечались праздники, и многие, как и предсказала мать Агафия, сажали картошку. Вереница людей провожала почившую в храм. Когда люди вернулись из церкви в дом сестёр, то с удивлением увидели,