Малышевский кивнул, достал из нагрудного кармана пластиковыйпрямоугольничек, положил перед Мазуром, вынул из бокового кармана серебристыйтелефон, положил рядом с карточкой:

– На карте пятьдесят тысяч долларов, это что-то вродеподъемных. Купите одежду, компьютер, все необходимое. Чеки предоставлятьнеобязательно. Если понадобится еще – обращайтесь. Машиной и офисом я васобеспечу. – Он протянул Мазуру серебристую трубку. – Это телефон, свиду так себе, но там есть несколько полезный примочек, тюнинг, так сказать, япотом вам объясню. Симка пусть будет вашей, но тариф, уж не обессудьте, мыпоменяли на безлимитный, хоть в Антананариву можете звонить.

– Такое впечатление, что вы в моем согласии несомневались и заранее подготовились, – проговорил Мазур, разглядываямобильник.

Внешне устройство похоже на книжку и в сложенном видеработает как телефон. Однако стоило раскрыть книжку, как она превращается внебольшой компьютер с довольно большим дисплеем и полноценной клавиатурой.Круто! А если принять во внимание результаты апгрейда, вполне может статься,что этот самый тюнинг подразумевает прослушку даже при выключенном аппарате, и встроенныйGPS-навигатор, и еще что-нибудь исключительно шпионское… С Малышевскогостанется.

Мазур убрал телефон в карман.

– Поверите ли, не сомневался в вашем согласии… –сухо сказал олигарх. – К своим обязанностям вам надлежит приступитьнемедленно. Дело не ждет. Время не ждет. И первое, в чем следует разобраться,это с поганой историей на яхте. Впрочем, о деталях и обо всем остальном мыпоговорим по дороге.

– По дороге?

– По дороге, – сказал Малышевский, вставая. –Нам уже пора выдвигаться, Кирилл Степанович. В Киев, на свидание с моиминынешними, но временными товарищами по оружию… Заодно и с названием вашейдолжности определимся в самолете.

– Пора так пора, – Мазур тоже поднялся.

Надо сказать, что до сего дня Мазуру не случалось разъезжатьпо стольному граду Киеву на бронированном «мерсе», да еще и в компании одногоиз самых богатых людей России.

Как выясняется, не самое поганое времяпрепровождение, чегоуж там…

Поездка из бориспольского аэропорта в самый что ни на естьцентр не токмо града Киева, но и всей незалежной державы, получиласьскоротечной – долетели в момент, кортеж из трех машин, две из которых были сохраной, ехал быстро, в пробках не застревал и обстрелам не подвергался (а всвете последних событий обстрел посреди мирного города не выглядел бы уж стольневообразимым нонсенсом). К тому же, путевая беседа выдалась увлекательной, всебольше про дела наши скорбные, олигархические… ну а с хорошим собеседником, какизвестно, дорога всегда выходит вдвойне короче.

Ехали они на встречу с представителем «партии реваншистов»,отцом невесты и нынешним соратником в борьбе против «сырьевиков» в «войне2008». Правда, этот непрочный альянс вот-вот может распасться, толком неродившись, и все из-за нападения на яхту.

На Харьковской площади свернули на проспект Миколы Бажана,через Южный мост по Промышленной улице долетели до развязки, поднялись поКиквидзе (Мазур, не стесняясь, крутил головой во все стороны: все-таки давно вКиеве не был), выскочили на Лесю Украинку. Проскочили ее, мимо Бессарабскогорынка выехали на Бессарабскую площадь.

Ну, вот и Крещатик, главная улица, киевский Бродвей.Чистенько, зелено и аккуратно, не то что Питер или та же Москва…

На Кловском спуске повернули, подъехали к одному изсложенных из серого кирпича, сплошь казенного вида зданий, которыми застроенаэта улица. «А вот интересно, – подумалось Мазуру, – отчего это вКиеве одни только спуски – типа там Андреевский, Смородиский и даже Крутой? Агде ж подъемы?»

Машины повернули, нырнули в подземный гараж, увереннопроехали в VIP-зону, отгороженную от прочих зон дополнительным охраннымкордоном, – на этом поездка и закончилась. Здание, как объяснилМалышевский, полностью занимал банк, принадлежащий главному временному союзникуиз партии реваншистов.

В каком-то из иноземных фильмов Мазур видел, как буржуйскиелимузины въезжают прямо в лифт и хозяева жизни поднимаются на нужный этаж, неотрывая миллионерских задниц от мягких автомобильных кресел. Мазур не имел быничего против, если бы и в этом банке обнаружился подобный лифт – хоть раз вжизни прокатился бы на таком чуде. Но, увы, машину пришлось покидать уже вгараже, а дальше, что называется, топать ножками.

На кнопках лифта были обозначены почему-то не цифры, алатинские буквы, и Мазур так и не понял, за каким лядом. Дескать, цифирьки –это для простого народа, а не для нас, почти что небожителей? Или некий молодойи бойкий рационализатор предложил буковки как противодиверсионное мероприятие,дабы на несколько драгоценных секунд сбить с толку плохих парней? Тогда да,тогда конечно. Очень эффективно, ничего не скажешь. Словом, Мазур был несколькоудивлен.

Между тем, встретивший их в гараже провожатый зело угрюмоговида вдавил кнопку с буковкой D. Стало быть, считая человеческим счетом иприняв гаражный этаж за нулевой, они поднялись на четвертый этаж. В холле, вкоторый сразу попадаешь из лифта, тут же становится ясно, что ты попал вместечко для избранной публики, где лишние-посторонние не ходят. Даже клиентыбанка не из последних, пришедшие бросить на свой счет очередной миллиончикгривен или евро, сюда не захаживают.

Прямо перед лифтом тебя встречает рамка металлодетектора. Аедва ступаешь в холл, как появляется хорошо знакомое понимающим людям ощущение– эдакий неприятный холодок в центре лба, будто на нем загорелась красная точкалазерного прицела. Голову можно отдать на отсечение – из замаскированныхпулеметных гнезд за ними следят холодные вороненые стволы. При этом холл оченьнебольшой, можно сказать – домашний. Ощущение домашности усиливала мягкаямебель, всякие там пальмы в кадках и полное отсутствие деловой суеты в лицеснующих туда-сюда клерков и секретарш с бумагами.

Но и здесь гости не задержались. Прошли через холл, свернулив узкий коридор и очутились на лестнице, но не на той, что идет через все этажиснизу доверху, а на короткой, так сказать – локальной лестнице, связывающейэтаж, мать его, «ди» и следующий за ним. Попали в такое хитрое место, кудапросто так на лифте не доедешь. Шифруются господа вершители судебмногострадальной отчизны…

Человек в темно-синем костюме отступил в сторону, пропускаяих к обитой коричневой кожей двери. Едва ступив за порог, Мазур понял, что наэтом их блуждания по банку закончилось.