Ты хочешь этого?

Или не нужно.

Потому что если бы Джонах узнал, что сегодня ночью на нее напали, то прилетел бы на частном самолете в Шелтер-Бэй еще до утра, неважно, разорвали они помолвку или нет. И она доказала бы себе лишь то, что действительно без него не может.

Или она не могла позвонить ему из-за Блейка? Из-за того, что почувствовала, когда целовалась с ним? И чувствовала до сих пор?

Блейк поставил эмалированную миску с горячей водой на каменный выступ у камина и открыл аптечку, в которой лежали ватные диски, хирургический пинцет, дезинфицирующее средство, лейкопластырь и бинты. Снаружи поднялся ветер, и она слышала, как маленькие волны бьются о деревянный причал – в бухте начинался прилив. Звуки и ритмы ее молодости успокаивали Мэг, пока она пила пунш и бренди приятно согревал ее изнутри.

Блейк поставил перед огнем мягкую кушетку и постучал по ней:

– Ноги сюда.

Она улыбнулась. Подняла ноги, он снял с нее ботинки и носки. Они были все в крови. Она сделала большой глоток напитка и откинула голову, стараясь расслабиться. Он принес настольную лампу, повернул ее под нужным углом и надел очки.

Мэг рассмеялась.

– И давно они тебе нужны? – спросила она.

Он посмотрел на нее поверх стекол с крайне серьезным видом.

– Слишком давно. А теперь не двигайся.

Он промыл ей ноги, опуская тряпку в воду, стирая кровь и опуская ее в миску. Вода порозовела от крови. Несмотря на глухую боль, ее веки потяжелели.

– Господи, сколько бренди ты туда добавил?

Блейк ухмыльнулся. Зеленые глаза блеснули.

– Достаточно.

Он надавил ей на кожу, и она вздрогнула.

– У тебя здесь приличного размера осколок. Вытаскивать будет довольно больно. Готова?

Она кивнула и резко втянула воздух, когда он вынул стекло. Блейк бросил кусок стекла в миску.

– Еще пару, ладно?

Она почувствовала, как потекла кровь. Он промокнул, вытер.

– Каково было работать медиком?

Блейк что-то сосредоточенно проворчал. Мэг рассматривала его, словно заново увидев в своем расслабленном, восприимчивом состоянии, без сил, чтобы строить стены. Блейк Саттон изменился. Заматерел. В морщинах на его лице жили истории. То, что теперь ему приходилось носить очки, вызывало у нее нежность. Но физически он оставался в великолепной форме. Это было его фирменным знаком. Она всегда помнила его таким, даже в детстве. Он был бойцом. Добрым. Защитником своего племени и семьи. Его эмоции были неподдельными, окружающие видели его искренность, он говорил, что думал. Никаких игр. А вот Джонах был хитрым, утонченным интеллектуалом. Он разыгрывал жизнь, как партию в шахматы. Просчитывал, предугадывая. Всегда начеку. Настоящий эстет. Мэг любила мыслить критериями мифологии и архетипов, когда писала книги, и если подбирать архетип для Джонаха, то он, несомненно, мессия. И в глубине души она всегда подозревала, что он видел в ней того, кого надо спасать.

Ты предвидел, что может со мной случиться, если я сюда вернусь, Джонах? Что это был за шахматный ход? Ты подозревал, что фасад, за которым я столько лет пряталась в Сиэтле, может дать трещину в Шелтер-Бэй? Неужели ты правда знаешь меня лучше, чем я сама? Неужели в глубине души понимал, что между нами действительно все кончено, а может, ничего по-настоящему и не было, и на самом деле я просто девочка из маленького прибрежного городка, которая хочет писать книги в домике у моря?

– О чем задумалась? – спросил Блейк, не поднимая взгляда.

– С чего ты вообще взял, что я задумалась?

Он посмотрел на нее, наклонил голову набок, приподнял бровь.

– Мэг Броган всегда о чем-нибудь думает, разве нет?

– Я думала о Джеффе. Когда он приехал?

– Вчера.

– Ой, – охнула она, инстинктивно дернув ногой от боли. Он удержал ее и бросил пинцет на тарелку.

– Нужно продезинфицировать. Немного пощиплет.

Действительно, щипало, и чертовки сильно. Мэг сморщилась, на глазах проступили слезы, пока Блейк обрабатывал раны на одной, а потом на другой ноге, которая пострадала меньше. Осторожно перевязал их бинтами и натянул большие чистые шерстяные носки, принесенные сверху. Из тех, что надевают под рабочие ботинки, теплые и уютные.

– Рука? – Он протянул ей ладонь. Мэг поставила пустую кружку, наклонилась вперед и дала ему руку. Блейк осмотрел и ощупал ее.

– Несколько небольших порезов – похоже, стекол здесь нет.

Он промыл ранки и перевязал ее левую руку.

– Тебе повезло, – сказал он, собирая бинты и прочее. – Ты могла сильно пораниться на тех стеклах.

– И часто Джефф приезжает?

– Был здесь всего однажды, когда умер папа.

– Он не приезжал на похороны Эллисон?

Блейк покачал головой.

– Так почему он приехал сейчас?

Он тихо фыркнул и встал, держа в руке миску.

– У него скоро свадьба.

– Что? С кем?

– Уверен, он захочет рассказать тебе сам. А я пойду уберусь. Хочешь остаться у камина или попробуешь поспать в комнате для гостей?

– У камина, – сказала Мэг, откинувшись назад и натягивая одеяло. Ей не хотелось оставаться в одиночестве. Здесь было тепло. Уютно. Блейк постоял, глядя на нее, еще несколько секунд, а потом выключил все лампы, кроме одной. Блейк занялся уборкой, а Мэг закрыла глаза и слушала далекий шум волн. Как часто бывает перед восходом, ветер усилился, и где-то хлопала ставня. О наружную стену негромко стучали буйки.

– Скоро рассвет, – заметил Блейк, увидев, что она не спит. – Схожу в душ, приготовлю Ною обед в школу, разбужу его на завтрак, отвезу на уроки. – Он замер в дверях. – Ты в порядке?

– Более чем, – прошептала она. Слишком хорошо. Даже опасно.

Он начал закрывать за собой дверь гостиной.

– Блейк.

Он замер. Их взгляды встретились.

– Спасибо.

– Просто пообещай, что не отправишься брать у Айка интервью в одиночку и не будешь делать без меня ничего рискованного.

– Ничего рискованного.

Он закрыл дверь, оставив ее с Люси, спящей на подстилке у ног. Измотанная, с помутившимся от бренди, стресса и бессонных ночей разумом, Мэг провалилась в глубокий сон впервые за много недель.

* * *

– Где ты был вчера ночью?

Генри оторвался от кружки горячего кофе, который он осторожно потягивал за столом в уголке для завтрака. Голова была словно ватная. От голоса Лори-Бэт болела голова. Но вдруг он увидел выражение ее лица и замер. Зрачки расширены. Вид безумный. Волосы растрепаны. Он медленно опустил кружку.