Ну а «Спид-ИНФО» вообще выдал! Он написал, что если мальчикв какую-нибудь девочку влюбился, то надо разрешить им пожениться. Я, конечно,порадовался, что Стасу уже не пять или шесть лет. Он в этом возрасте былвлюбчивый и смелый. Он бы себе целый гарем завел.

Кубатай, между тем, малость пришел в себя и стал выяснять,где мы находимся. Оказалось, что в Мытищах. Это вблизи Москвы. И мы пошли квокзалу, чтобы сесть на электричку и в столицу отправиться. Стас сейчас тамбыл, если верить «Комсомолке».

На нас, конечно, все внимание обращали. Еще бы: у Кубатаяголова салатного цвета пушком покрыта и сабля на боку, Смолянин идет, веськолесом выгнулся, перепончатые руки в карманы прячет, и делает вид, что у негоуши нормальных размеров. Следом Холмс и Ватсон — в старомодных костюмах икотелках. Холмс трубкой попыхивает, а Ватсон как троллейбус увидит, так весь отсчастья светится.

А самое главное — с нами пингвин идет! Ростом — два метра,пушистый, неуклюжий. Переваливается с боку на бок и ругается тихонько.

До вокзала мы дошли. А там нас остановили два милиционера. Якак их увидел, сразу к Холмсу на плечо сел, потому что мне страшно стало. Ужочень напряженно милиционеры держались.

— Ваши документы! — безошибочно определив главнымКубатая, потребовал один милиционер, тощий и желто-зеленый, словно всю ночь неспал.

Может мы бы и выкрутились. Но тут Смолянин вмешался.

— Мусора позорные! — радостно завопил он. —Че парашу мутите?

И я понял, что мы влипли.

Милиционеры тоже это поняли. Лица их просветлели, и тощийдоходяга ледяным тоном сказал:

— Пройдемте, граждане.

— Куда? — полюбопытствовал Холмс, вынимая трубкуизо рта.

— Куда следует! — довольно сообщил второймилиционер, коренастый и улыбчивый.

— Вначале гляньте мои документы, — торопливопредложил Кубатай, протягивая маленькую книжечку, напоминающую карманныйразговорник. Милиционер подозрительно повертел ее в руках, спросил:

— Это на каком языке написано?

— На всеземном... вы дальше гляньте, на сорок шестойстранице.

Послюнив палец милиционер пролистал книжку и прочел:

— «Податель сей ксивы — в натуре, генерал-старшийсержант ДЗР. Имеет следующие обязанности: отлавливать безнадзорных кошек/котов,а также инопланетян, уничтожать запасы валерьянки всеми возможными средствами,препятствовать путешествиям во времени, запрещать колдовство и чародейство. Длявыполнения данного имеет следующие права: конфисковывать прыгоходы и иныесредства передвижения, размагничивать дискеты с текстами сказок, пользоватьсямумми-бластером, учинять диверсионные акты любой крутизны.

P.S. В порядке исключения разрешено посещать Остров Русь.

Все вышесказанное удостоверяю, падлой буду, директорДепартамента Защиты Реальности Ережеп.»

Минуту царила полная тишина. Люди и без того старались к намне приближаться, а теперь, когда милиция подошла, за сто метров стали обходить.Лишь вдалеке гудела электричка.

— Откуда у вас пингвин? — продемонстрировалпознания в зоологии коренастый милиционер.

— Это не пингвин, это Кащей Бессмертный, в быту —Манарбит, — неосторожно признался Кубатай.

— Психи, — решил коренастый милиционер.

— Вяжем! — отважно подтвердил тощий. И онибросились на Кубатая, видно боялись, что он саблю достанет.

Не на того напали! Эх, жалко Стаса не было, посмотреть наКубатая-разгневанного, Кубатая-диверсанта!

Тощего милиционера Кубатай поймал за ухо и пригнул к земле.Коренастому отвесил такую оплеуху, что тот зашатался и отступил назад. А тамего уже поджидал Кащей-пингвин! Он ловко подставил милиционеру ласту, и тотполетел в канаву.

— Бей ментов! — завопил Смолянин, подпрыгивая иотвешивая пинки тощему милиционеру. Холмс и Ватсон нерешительно топтались наместе, явно не готовые к нападению на представителей власти. К счастью, ихвмешательство не понадобилось. Милиционеры позорно бежали. А мы, несговариваясь, кинулись к электричке. Холмс так припустил, что мне пришлосьспрыгнуть с его плеча и лететь следом, махая крыльями изо всех сил.

Ватсон, наверное, тоже перепугался. Он даже не сталвосхищаться тем, что поезд двигается на электрической энергии. Заскочили мы втамбур, причем я еле успел влететь мимо сходящихся дверей, и поезд тронулся.

— Костя, где ты, малыш?! — тревожно воскликнулХолмс. Я покружился рядом, и сел ему на нос. Холмс успокоился и укоризненносказал Кубатаю: — Генерал, стоило ли так... с полицией...

— Стоило, стоило, — хохотнул Кубатай.

— Что ж, вам виднее, — неохотно произнес Холмс. Имы, в молчании, поехали. Народа в тамбуре не было, видно все пингвина боялись.Да и в вагоне через пять минут никого не осталось. Но мы туда не пошли, потомучто Холмс как всегда дымил своей трубкой, давая время от времени затянутьсяразволновавшемуся Ватсону.

— Милиция — это мелочь... мусор, как метко сказалСмолянин, — веселился Кубатай. — Не то должно нас волновать! Стас!Как он захватил власть? Вот в чем вопрос! Давайте все подумаем!

Взрослые задумались. А я спорхнул с носа Холмса — очень ужтам табаком воняло, подлетел к окну и стал любоваться пейзажем.

В Москве я был давным-давно, еще маленьким. И теперьразглядывал пригороды, мимо которых мы проезжали, пытаясь сообразить —настоящая это Москва, или нет.

Вроде настоящая. Дома большие, люди все не ходят, а бегают,на каждом перекрестке торчат комки...

Электричка притормозила на какой-то станции, и в наш тамбурвлетел молодой мужик с огромным чемоданом. Был он таким запыхавшимся, чтопингвина даже и не заметил. Улыбнулся радостно и сказал:

— Еле успел! На последней секунде!

— Гонишь... — меланхолично ответил Смолянин. Мужикслегка смутился, но разговор продолжил:

— Вы, небось, приезжие?

— В какой-то мере, — осторожно ответил Холмс.

— Из провинции. За товаром. — вынес диагноз мужик.Все промолчали. И он, приняв молчание за согласие, вкрадчивым голосомпредложил: — Хотите, великолепную вещь предложу?

Все молчали.

— Набор посуды! — похлопывая по чемодану продолжалмужик. — Швейцарский! Нержавеющий! Вилочки для куропаток, щипчики дляфазаньих язычков, специальная кастрюлька для варки перепелиных яиц...

— Яйца любишь? — вступил в разговор Кащей. Мужикповернулся и впервые заметил, с кем он едет. Лицо его побледнело, он сглотнул итихо сказал: