что вытащу ее, — внезапно выругался Сенька. — И что теперь? Если ни один птенец ее не выберет?!

Я тяжело вздохнула. Мне было жаль Сеньку. И особенно неведомую Лизку, которая готова была пойти за своим любимым даже в Мертвые земли. Значит она его очень сильно любит.

— Неужели ничего нельзя сделать?! — отчаянно воскликнула я.

Но Борис заметил кое-что другое…

— Как ты мог ей обещать? — нахмурился он и строго взглянул на Сеньку, — ты что ходил в Пределы Жизни?!

Незадачливый влюбленный виновато опустил голову и кивнул.

— Простите, — вздохнул он, — я не смог удержаться. Я так сильно хотел увидеть ее и сказать, что все хорошо, и мы скоро будем вместе… Если бы я знал, что у меня ничего не получится, — он тяжело вздохнул. — Пусть бы она лучше думала, что я умер.

И ни у кого из нас не получилось осудить Сеньку. Мы все понимали его отчаянную надежду на нормальную жизнь. Ведь там, в Пределах Жизни, некромантом не слишком везло. Они забывали прошлое, теряли власть над своим настоящим, не могли планировать будущее. Они на самом деле не были даже свободными, их жизнь, и их смерть принадлежали светлейшему князю, который распоряжался некромантами, как своей собственностью.

После ужина, когда Борис, спрятав спящего Черныша в карман, отправился учить наших свободных некромантов, а мы, зевая от усталости, потянулись к своим постелям, я догнала Сеньку. Он шел сгорбившись и опустив плечи. И я чувствовала его боль так, как будто бы сама была на его месте.

— Сень, — позвала я парня, — поговорим?

— О чем? — буркнул он, не поднимая головы. — О том, что я конченный неудачник? Так я это и так знаю… Или о том, как сильно я ненавижу светлых? — Он остановился и сжал кулаки. Луна, весь вечер прятавшаяся за облаками внезапно выглянула, словно для того, чтобы осветить перекошенное от ярости лицо парня.

— Можно и об этом, — я осторожно, двумя руками обхватила судорожно сжатый кулак, — если хочешь… Но лучше о чем-нибудь хорошем. Ты еще очень молод, — я попыталась улыбнуться, — у тебя вся жизнь впереди…

Лучше бы я этого не говорила. Кто же знал, что это самая больная Сенькина мозоль…

— Молод?! — он резко развернулся, вырываясь из моего захвата, — вся жизнь впереди?! Да, что ты понимаешь, дура! — заорал он, выплескивая эмоции, — ты будто бы не понимаешь почему я здесь! Да, если бы не вы я бы уже сдох бы давно! И хорошо! Не мучился бы!

Он рванул вверх по склону оврага.

Все произошло так быстро, что я не успела ничего понять. Несколько человек помчались вслед за ним, крича, чтоб не делал глупости. Я тоже хотела побежать следом, но меня остановил Всеслав.

— Ася, — положил он ладонь на плечо, — стой. Не надо. Ему не дадут сделать глупости.

— Я не понимаю, — обернулась я к Всеславу, — что я такого сказала? Почему он так обиделся на меня?!

Некромант вздохнул, а потом улыбнулся через силу:

— Сенька очень молод. И если его уже отправили в отставку, это значит только одно: его тьма слишком слаба, чтобы приносить пользу…

— И?! Я все равно не понимаю, — наморщила я лоб, силясь разобраться в хитросплетениях логики.

— Он очень слабый маг, — пояснил мне Всеслав. — Я не знаю, кто и за что сдал его в княжью школу, но Сенька вполне мог бы жить обычной жизнью… Любить свою Лизку, или какую-нибудь Верку, жениться, растить детей… Такие слабые маги, как он, ничем не угрожают людям. У него не хватило бы сил управлять самой слабой нежитью… понимаешь? Но тот, кто сдал мальчишку в княжью школу, просто хотел от него избавится.

Я кивнула. До меня стало доходить, почему мои слова так обидели парня.

Пока Сенька не привели обратно я так и не смогла заснуть. Сначала бродила вдоль стола, пытаясь справится с чувством вины. Но когда поняла, что с каждой секундой погружаюсь в него все больше и больше, решила признаться во всем Борису. Уж он-то сможет подобрать слова, чтобы меня успокоить. Они с мальчишками занимались магией чуть в отдалении от нашего поселения. Я даже не знала точного места, но надеялась, что смогу найти их…

— Ася, — Борис встретил меня на середине пути, — что случилось?

И столько участия было в его голосе, что я не выдержала и, всхлипнув, кинулась к нему на шею. Слезы хлынули сами, выплескивая на любимого мужа все мои страдания.

— Ася, — он выдохнул и прижал меня к себе. Не знаю, то ли прочитал по обыкновению мои мысли, хотя было не понятно, как бы он мог в них разобраться, если я сама не смогла. То ли просто понял, как мне плохо, и как мне нужна поддержка. — Тш-ш, — зашептал он, поглаживая меня по спине, — не плачь. Все будет хорошо… Я же с тобой…

Он подхватил меня на руки и понес домой. Но мне было все равно, куда он меня несет. Главное, сейчас, в его объятиях я чувствовала, как боль уходит, а чувство вины гаснет, оставляя после себя серый пепел сочувствия к Сеньке…

Пока я ревела, мы дошли до дома. Сеньки с остальными еще не было. На столе стоял бочонок открытый бочонок с забродившим соком шипоросов. Кажется, Всеслав нашел способ успокоить Сеньку и всех остальных. Пусть лучше будет большая пьянка, чем обиженный моими словами некромант решит что-нибудь сделать с собой от отчаяния…

Мои мысли, избавившись от гнета эмоций, стали более четкими. И Борис, наконец-то, понял что произошло.

— Ты ни в чем не виновата, Ася, — вздохнул он, присаживаясь на скамейку и по прежнему держа меня на руках, — Да, Сеньку очень жалко, но в том, что его близкие оказались так жестоки к нему, нет нашей вины. А Лизка… Ну, кто знает, может быть среди наших цыплят найдется такой, который захочет спасти этих двоих и дать им возможность быть вместе… Всегда надо надеяться на лучшее.

Я обнимала мужа за шею, приживаясь к нему. И верила в то, что он говорил. Ведь в го словах была истина. Почему мы решили, что светлые гурлинки откажутся помочь людям? Светлая была уже взрослая, когда появился Васька, и она сделала свой выбор вполне осознанно. Теперь я была в этом уверена.

Где-то, чуть выше нашего поселения, в кустах на склоне оврага, стали слышны пьяные голоса наших некромантов. В том числе и голос Сеньки, который громко кричал, поднимая тост. Стало понятно, что дождаться его и извиниться за свои неосторожные слова у меня не получится. Но уходить от Бориса