4. Корпорация. Мне довелось работать в двух таких — Sanoma и Axel Springer. Это отличные владельцы для главреда, желающего делать СМИ по своему усмотрению. Единого хозяина здесь, понятно, нет, — есть советы директоров и всяческое коллегиальное руководство, цель которого — сделать так, чтобы перед высшим начальством не отвечал по возможности никто. Соблюдать корпоративные процедуры, правильно планировать и отчитываться — не так уж сложно. Это вам не выслушивать матерщину Самодура, не думать о тысячах заложников-работников Олигарха, не отслеживать, с кем Светский лев обнимался на последней тусовке журнала GQ. В редакционную политику начальство корпораций старается не вмешиваться — незачем, не дай бог, выйдет скандал. Менеджеры таких компаний к тому же часто высокопрофессиональные люди, просто без особых предпринимательских талантов. Работать с ними бывает удобно и приятно. В «Шпрингере» я многому научился с точки зрения ремесла.

Помимо всего прочего, большие корпорации умеют и любят обеспечивать работникам комфортные условия. Тут и хорошие «белые» зарплаты, и соцпакеты, и удобные офисы — нанимать редакцию на таких условиях для главреда одно удовольствие.

Вот только немалую часть времени у главреда издания, работающего в такой конторе, занимает «офисный футбол». Он тоже полноправный участник бюрократических игрищ и обязательной подковерной грызни и лизни. Он должен знать о скрытых интересах всех смежников — рекламной службы, отдала дистрибуции, производственников, финансовой группы — и понимать, кто к кому ходит просить, предлагать и жаловаться. Он должен просиживать задницу на многочасовых «митингах», рисовать презентации, месяцами согласовывать бюджеты. Короче, требуются социальная изворотливость и много терпения. Результат, впрочем, обычно стоит затраченных усилий.

5. Меценат. Это редчайший, драгоценный тип владельца: человек, которому нравится, как работает та или иная редакция, и он помогает ей преодолевать превратности судьбы вроде растущего порога вхождения на рынок, инертности рекламодателей и собственного раздолбайства. От Светского льва Меценат легко отличим: у него отсутствуют амбиции и он обычно не хочет «светиться». Медиамеценатом был, например, покойный сооснователь «Яндекса» Илья Сегалович, который о своих безвозмездных вложениях в СМИ не распространялся, и я тоже не буду. Меценат тратит деньги на медиа без всяких внешних условий — просто верит в их социальную роль и хочет быть причастным к ее выполнению. Главная проблема с такими людьми в том, что они смертны. Найти другого мецената взамен прежнего никому еще на моей памяти не удавалось.

Работать с Меценатом — мечта любого мастера-ремесленника, только есть опасность потерять квалификацию. Все-таки быть реципиентом благотворительности — не то же самое, что делать рыночный продукт.

6. Профессионал. Этот, мой любимый тип владельца воплощал в себе Дерк Сауэр, основатель издательского дома Independent Media. Я уже не раз упоминал его в этой книге и скажу еще раз, что больше ни с кем мне не было так комфортно работать. Саэур и сам был редактором, прежде чем заложил дом, чтобы открыть медиакомпанию в Москве в самом начале 90-х. Он понимал, как устроен этот бизнес в условиях зрелого рынка, и старался не понижать планку. При этом не обладал апломбом Самодура: в понятных ему этических и профессиональных рамках он допускал любые структурные и контентные эксперименты. Сауэр спрашивал с редакторов за результат ровно тогда, когда спрашивать уже было можно, а перед тем проявлял уважение и давал работать. Больше того, он служил для своих редакторов надежной «крышей» от претензий со стороны чиновников и рекламодателей, флегматично выслушивая вопли и брань, только чтобы, дождавшись конца извержения, кротко объяснить, что так уж устроены настоящие медиа.

У владельца-профессионала всегда есть журналистский опыт, и не в какой-нибудь богом забытой региональной газете, а в серьезном СМИ. Он коллега, представитель одного с главредом цеха, и это дорогого стоит. У такого человека обычно нет интересов вне медиа, и это помогает исключить конфликты, которые обычно сильнее всего портят главреду жизнь.

Мне повезло оказаться в компании Сауэра в 1994 году. С тех пор я так и не нашел второго такого владельца СМИ, хотя имел дело и с еще одним интересным профессионалом — основателем Украинского медиахолдинга Борисом Ложкиным. Он тоже был когда-то талантливым редактором и хорошо понимал разные грани своего бизнеса. Тоже не вмешивался в дела моей редакции, хоть иногда и горько жаловался, когда на него давили извне. Тоже не проявлял склонности к самодурству.

Надо сказать, что и Сауэр, и Ложкин продали свои бизнесы. Владелец-профессионал много работает, потому что ему это нравится и потому что его цель — заработать побольше денег тем, что он хорошо умеет. Но именно поэтому годам к 50, а то и раньше, он устает. На его место непременно приходит представитель одного из вышеописанных типов, и это всегда ухудшение, пусть и не всегда фатальное.

Понимать, каков у вашего СМИ владелец, чем он мотивирован и чего в связи с этим захочет от главреда, полезно и рядовым сотрудникам редакции. Меня часто удивляло нежелание профессиональных журналистов разобраться в структуре собственной компании, узнать побольше о владельце, хотя бы мысленно представить его героем статьи. Думали бы об этом побольше — реже бы жаловались на неожиданные закрытия редакций, скандалы со снятием материалов и появлением «джинсы», «протекающие» на головы сотрудников капли нелогичного начальственного гнева.

Ну и неужели не интересно узнать, то ли требует писать главред, чего от него хочет «хозяин»? Ведь слова Волина, уверяю вас, справедливы далеко не во всех редакциях, применимы далеко не ко всем собственникам.

Так получилось, что большую часть моей жизни в ремесле я провел в должности главного редактора. Впервые эту должность я занял в 26 лет в забытой теперь всеми газете «Капитал», а «Ведомости» наша команда запускала, когда мне было 27. Иным из коллег эта участь выпадала, когда они были еще моложе: Александр Локтев, о котором я уже упоминал в этой книге, возглавил редакцию «Коммерсанта» в 26, Владимир Бородин руководил «Известиями» в 25, Тамара Бабакова стала главредом украинского еженедельника «Фокус» в 22, Илья Красильщик и Шахри Амирханова в 21 год начальстовали, соответственно, в журналах «Афиша» и Harper’s Bazaar. Теперь молодые главреды — не редкость: вместо того чтобы десятилетиями нарабатывать мастерство, довольно неопытные люди оказываются во главе больших команд, делающих сложные журналистские продукты. Наверное, можно даже говорить, что это отдельная профессия. На одной закрытой встрече московских главредов с важным чиновником в начале 2000-х чиновник попросил, чтобы, не дай бог, ничто из сказанного не оказалось назавтра на страницах изданий. «Как можно, мы же главные редакторы, а не журналисты», — серьезно произнес один из участников встречи. Я аж чаем поперхнулся; теперь понимаю: можно и так. Я видел успешных главредов-менеджеров, главредов-пиарщиков, главредов-политиков, главредов-идеологов.

Для меня все эти функции — чужие. Мне кажется, главред — это как, к примеру, ювелир Михаил Перхин, чья мастерская сделала для Фаберже некоторые из императорских яиц. Начальник артели, сам способный выполнять ручную работу, человек, не отрывающийся от ремесла. Чтобы быть таким главредом, надо все-таки и репортером несколько лет поработать.