– Вася, что с тобой?!

– Не старайся. Им осталось недолго. Агония длится от часа до трёх. Они всё равно нас сейчас уже не понимают, – спокойным и совершенно чужим голосом сказал Василий Ярославович.

Дмитрий Александрович побледнел, когда понял, что произошло. Князь Переславльский обнажил меч и подошёл к абсолютно спокойно сидящему князю Василию, который в это время налил себе ещё кубок мёда.

– Я убью тебя, убивец!

– Да ладно! Ты убьёшь меня? И как ты собираешься потом жить на Руси, Дима? Знаешь, как тебя будут звать? Родоубивец. Ради великого княжения ты убил двух дядей и родного брата. Да супротив тебя все князья пойдут. Ты и дня не прокняжишь! Убери меч и сядь! То, что произошло здесь, – вынужденная остановка из-за того, что наши братья, – сказал Василий Ярославович, небрежно кивая на корчащихся в муках родичей, – заболели странной болезнью. Если один из нас убьёт другого, то на нём будет кровь всех троих. Ты ведь никому не докажешь то, что это я отравил Ярослава и Васю. Вернее, если ты так скажешь, то все поймут, что это ложь.

Дмитрий обнял Василия, который что-то бормотал. С трудом Дмитрий смог разобрать слова.

– Ленушка, вот теперь я тебя вижу… Пап, монголы не брали Новгород, почему мы – платить чёрный бо… Братья, я любл…

– Дядя! Зачем ты это сделал! За что?!

– Надо об их душах позаботиться, Дима! Иди и зови священнослужителей, великий князь должен умереть как полагается. Великий князь берёт много грехов на свою душу, поэтому сейчас наступает момент, когда ему надо принять постриг, чтобы последние часы посвятить Богу и получить оставление всех грехов.

Дмитрий отошёл от брата и в ужасе смотрел на то, как князь Василий спокойно пьёт мёд и смотрит, как в страшных муках отходят на Суд Божий Ярослав Ярославович, великий князь Владимирский, Тверской и Новгородский, и князь не построенного им города Александров Василий Александрович.

– Поспеши, Дима, а не то, боюсь, им уготовлен ад! И не забудь о страшной болезни, – сказал Василий Ярославович.

– Ад уготовлен тебе, дядя, – бросил Дмитрий и вышел из шатра.

Княгиня Ксения ждала супруга из Орды, чтобы поведать радостную новость. Она была снова беременна. Ксения понимала, что вскоре наступит несколько недель весенней распутицы и едва ли великий князь и её супруг успеет вернуться до этого. Уезжая, он предупредил княгиню, что задержится на несколько недель в Городце у своего племянника Андрея Александровича, а после, если великий царь и хан одобрит, поедет вместе с Александровичами основывать город.

Княгиня Ксения Юрьевна смотрела, как её годовалая дочь София играет с другими детьми. Княгиня в игру не вмешивалась, но неодобрительно смотрела на то, что княжна совсем не стремилась быть главной. Девочка не пыталась спорить с другими детьми за игрушки. Если те их отбирали, то просто сидела одна.

Про меня рассказывали, что я, если уж какую игрушку брала, никому никогда не отдавала. София совсем не в меня характером. В кого же? Ярослав тоже другой. Он многого хочет, но не всегда знает, как с этим поступать. О Любушке Ксения старалась не думать. У той, хоть она и была болезным ребёнком, характер должен был сложиться отменный. Настоящая княгиня в будущем. Она хотела многого и всегда знала, что с этим делать.

В комнату, где сидела княгиня и несколько боярынь, которые, хоть и считались подругами княгини, едва ли были ими на самом деле, вошёл ратник. Княгиня давно поняла, что у людей её положения не может быть подруг, но боярыни обязаны ей служить. Ксения кивнула им, указывая на маленькую княжну, и вышла из комнаты.

Княгиня посмотрела на ратника. Она его не знала, хотя многие витязи её супруга частенько бывали у них на пирах и трапезах. Может, кто новый, подумала княгиня и холодно посмотрела на него.

– Как твоё имя?

– Меня зовут Борис, я сын боярина Фёдора Ростиславовича, брат жены великого князя Василия Ярославовича. Княгиня, случилось великое горе! Возвращаясь из Орды, твой супруг подхватил заразную болезнь и скончался от неё, как и князь Василий Александрович.

Ксения не сразу поняла суть того, что услышала. Но по прошествии нескольких мгновений княгиня вступила в борьбу с собой, пытаясь сдержать слёзы и сохранить своё княжеское достоинство. Но держать себя в руках она смогла очень недолго и разразилась громкими рыданиями.

– Неееет! Ты врёшь, Иуда! Не было никакой болезни! Неет! Ярослав вернётся!

Княгиня бессильно повалилась на пол, содрогаемая рыданиями. На её крики прибежали боярыни и стали пытаться поднять её на ноги.

– Пошли вон! Нет! Ты лжёшь, гонец! Жив Ярослав!

– Княгиня, его тело везут в Тверь. Это его воля. Он хотел, чтобы его похоронили в Твери.

Ксения не слышала Бориса и продолжала рыдать. Боярыни принялись её успокаивать, а одна из них, по имени Праскевия Васильевна, понимая, что княгиня едва ли может сейчас что-то сказать, распорядилась:

– Боярин, не видишь, что ли, в каком состоянии княгиня? Выйди! Дай нам привести её в порядок. Ей нельзя сейчас переживать!

Борис Фёдорович покачал головой и вышел. С какой стремительной скоростью распространялась весть о смерти великого князя! В палатах все засуетились. Ему стали все кланяться, так как он человек великого князя, а один из бояр, некий Алексей Александрович, подошёл к Борису и, поклонившись, спросил, не желает ли он остановиться в его тереме.

Между тем княгиня Ксения Юрьевна пришла в себя. Она лежала на своей постели, а рядом с ней сидела одна только боярыня Праскевия.

– Ну, успокойся, успокойся, – шептала Праскевия, – судьба такая, княгиня! Судьба!

Праскевии было почти сорок лет, и она была старинного боярского рода. Её отец и вовсе похвалялся, что ведёт род свой от самого Рюрика. Так ли это, проверить было нельзя. Но Праскевия никогда не завидовала Ксении, и поэтому из всех боярынь у неё были наиболее хорошие отношения с княгиней.

– Где все остальные боярыни? Кто-нибудь следит за Софией?

– Следят за Софией, ты, княгиня, не беспокойся. Полежи, поплачь, только не выходи на люди. Не надо!

Ксения Юрьевна по-прежнему пока не осознала, что произошло. Не может ведь такого быть, чтобы её супруг, великий князь Владимирский, не вернулся. Как он мог заболеть! Это просто ошибка или происки Василия Ярославовича. Может, он просто хочет захватить власть таким образом? Надо поспешить удержать город до прихода мужа.

Ксения вышла и увидела, что никто ей не кланяется и глаза, когда она на кого-то смотрит, не опускают. Две боярыни, которые должны были смотреть за детьми, просто ушли, а дети были предоставлены сами себе.

– Праскевия, смотри за детьми, я сейчас должна навести здесь порядок, – сказала Ксения и направилась в покои супруга, где собирались бояре.

Княгиня вошла и увидела, что голоса даже не затихли. Бояре спорили и рассуждали о делах насущных.