своим потребностям. Для социальных мечтателей совпадение добавленной и необходимой стоимостей давно стало желаемой целью и пределом всей эволюции общества-культуры. Мы называем этот конечный пункт эсхатологическим пределом прибавочной стоимости.

Прибавочная стоимость снимается в порядке, обратном тому, в котором она складывалась:

● сначала снимается дивиденд, основанный на капиталистической частной собственности и купле-продаже труда;

● затем снимаются процент и рента, основанные на частном владении и политической собственности, на монополии экономической и политической власти;

● наконец, снимается предпринимательский доход, основанный на индивидуальном владении;

● в результате остается применение, с которого начиналась эволюция социально-культурного порядка; принципиальное отличие применения как результата эволюции порядка от того применения, с которого начиналась эта эволюция, состоит в сохранении главного достижения капиталистического общества-системы — связности человечества в единой распределенной сети общения.

Этот порядок снятия означает, что корпорации гибнут первыми, унося вместе с собой в могилу акционерный капитал, облигации и биржу ценных бумаг. На первом этапе персонализации наиболее сильный удар приходится по странам, порядок в которых основан на представительной демократии и номинальном капитале, на системе представительства и посредничества.

Вся человеческая предыстория основывалась на общине как единстве индивида и рода. История общества движется разрывом и противоречием между индивидом и родом. Достижение эсхатологического предела означает восстановление единства индивида и рода, возврат от общества к общине, устранение посредников между человеком как индивидом и тем же самым человеком — как обществом. Чтобы достичь эсхатологического предела, чтобы уравнять сложность индивида со сложностью общества, необходимо устранить социальные категории, то есть преодолеть разделение смыслов, снять разделение труда, знаний и порядка. Маркс связывал это преодоление разрыва между индивидом и родом с отмиранием классового общества (см. Маркс и Энгельс 1954–1981, т. 42, с. 86, 116). Однако дело не сводится к классам. По существу, речь идет о возврате к натуральному хозяйству, хотя и на новом уровне.

Самообеспечение сокращает трансакционные издержки, оно позволяет наиболее быстро реагировать на изменение запросов. Современное общество, основанное на разделении труда, знаний и порядка, не может свести свою экономику к самообеспечению, оно нуждается в координации деятельности рыночным или иным способом. Минимизация капитала, приближение его к необходимому капиталу, дает индивиду производственные возможности, сравнимые с возможностями общества. Рано или поздно люди и их общины окажутся способны обеспечивать себя сами, без чьего-либо посредничества, и только тогда стоимость и деньги потеряют свое значение.

Стоимость как общественно необходимая масса смыслов и деньги как материальное выражение стоимости являются результатом складывания общественной необходимости — сначала в естественной (традиционной), а затем осознанной (рациональной) форме. Переход в царство свободы, то есть освобождение от общественной необходимости, устраняет основание для денег. Когда исчезнут деньги? Тогда, когда нематериальные ценности станут основным предметом потребления, а потребление материальных благ и услуг будет самоограничено людьми на таком уровне, на котором их потребление не будет приводить к конкуренции.

По мере развития общества предпринимателей деятельность человека все меньше зависит от капитала как противостоящей ему и господствующей над ним силы. Способности человека из возможностей, реализация которых зависит от капитала, все больше становятся действительностью. Как мы видели в главе 5, необходимое предприятие — это предприятие, необходимое и достаточное для воспроизводства деятельной силы работника и его семьи. В перспективе посессия воссоединится с домашним хозяйством, люди вернутся к самообеспечению — на новом историческом уровне. Если бы человек (или, что то же самое, его семья или община) мог сам воспроизвести себя, то прибавочной стоимости и прибыли бы не было, энтропия индивида была бы равна энтропии общества-культуры. Чтобы это произошло, человек должен приобрести черты универсальности.

Если персонализация означает, что работник выходит за пределы узкой профессии, и приобретает черты универсального работника, то это значит, что на смену специализации приходит генерализация, на смену специалистам приходят генералисты. Генерализация сопровождается универсализацией средств производства, прежде всего универсализацией науки как главного средства производства. Разделение наук является проявлением разделения смыслов. Однако дальнейшее развитие наук возможно только на пути их интеграции, а интеграция возможна только как тройной синтез, синтез наук о природе и культуре с философией и математикой. Такой синтез был бы необходимым условием для продолжения культурной эволюции, эволюции ноосферы, о которой писал Владимир Вернадский в своей работе «Научная мысль как планетное явление» (1938, опубликована в 1977):

«В последние тысячелетия наблюдается интенсивный рост влияния одного видового живого вещества — цивилизованного человечества — на изменение биосферы. Под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое состояние — в ноосферу. Человечество закономерным движением, длившимся миллион — другой лет, со все усиливающимся в своем проявлении темпом, охватывает всю планету, выделяется, отходит от других живых организмов как новая небывалая геологическая сила. Со скоростью, с размножением, выражаемой геометрической прогрессией в ходе времени, создается этим путем в биосфере все растущее множество новых для нее косных природных тел и новых больших природных явлений. На наших глазах биосфера резко меняется. И едва ли может быть сомнение в том, что проявляющаяся этим путем ее перестройка научной мыслью через организованный человеческий труд не есть случайное явление, зависящее от воли человека, но есть стихийный природный процесс, корни которого лежат глубоко и подготовлялись эволюционным процессом, длительность которого исчисляется сотнями миллионов лет» (Вернадский 1991, с. 20–21).

Универсализация средств производства началась с процесса обработки информации, но здесь она не заканчивается. Компьютер как универсальная машина для работы с информацией должен быть расширен до универсальной машины для работы с энергией. Робот должен быть способен брать энергию из среды и выполнять неограниченный круг задач. Видимо, здесь необходима общая теория энтропии в естественных и социальных науках, которая будет объяснять информационные и энергетические явления на основании единого подхода. Общая теория энтропии станет основой для тройного синтеза наук, необходимого в условиях развития ИИ.

Общество людей и желающие машины

Второй предел для обычного самовоспроизводства ставится развитием сильного ИИ. Наше исследование начиналось с людей как живого субъекта культуры и смыслов как ее возрастающей субстанции. Теперь же выросшие смыслы из субстанции культуры грозятся стать ее субъектом, а фантасты придумывают, как из людей можно сделать культурную субстанцию. В 2020-х годах даже самый изощренный искусственный интеллект еще не имеет потребностей и желаний, не может самостоятельно определять цели своего функционирования. Но ситуация может меняться. Вряд ли можно остановить эволюцию смыслов и развитие сильного ИИ. Стивен Хокинг говорил в 2017 году: «Джинн выпущен из бутылки. Нам нужно двигаться вперед в развитии искусственного интеллекта, но мы также должны помнить о его очень реальных опасностях. Я боюсь, что ИИ сможет полностью заменить людей. Если